Книжная лавка. Синтия Суонсон

я вспоминаю фотографию на стене нашей спальни на Спрингфилд-стрит – и понимаю, где мы. У нас медовый месяц. Мы в Париже.

      – Точно! – восклицаю я.

      Он снова смеется:

      – Ты что-то придумала? Не хочешь поделиться?

      Я улыбаюсь:

      – Нет, пожалуй. Но кое-что скажу: я хочу, чтобы в нашем доме была такая же зеленая ванная. И чтобы внутри все было цвета морской волны. Мне здесь очень нравится.

      – Я – за.

      Ларс вновь осматривает комнату, потом переводит взгляд на меня:

      – Только, наверное, пусть она будет чуть побольше, как считаешь?

      Я сладко потягиваюсь в воде:

      – Самую малость.

      – Если ты в ближайшее время не вылезешь из воды, то превратишься в черносливину.

      – Да уж. Вылезу через минутку.

      Украдкой бросаю взгляд на пеньюар, висящий на двери.

      Ларс нежно улыбается.

      – Я налью нам выпить. – Он выходит и осторожно прикрывает дверь.

      В последнем сне мне было страшно закрывать глаза, когда мы оказались в кровати, – потому что если я усну здесь, то покину чудесный придуманный мир и проснусь дома. Сейчас в этой ванной, в теплом коконе счастья, мне вновь становится страшно. Я не хочу просыпаться.

      Несмотря на все усилия, дремота все-таки одолевает меня, а просыпаюсь я уже в другой несуществующей ванной – в Денвере. В доме, который никогда не был построен, с людьми, которых нет на свете.

      Опять смотрю на руки. Кольца на месте, хотя уже не такие новенькие и блестящие. С отвращением отмечаю, что все морщины вернулись. Осматриваю себя: по бокам и на животе видны растяжки. Кажется, я снова в 1962-м.

      Стук в дверь, и голос Ларса:

      – Катарина, ты как?

      – Хорошо!

      – Можно войти?

      – Конечно.

      Он входит – ему опять чуть больше сорока, это тот самый Ларс, к которому я уже успела привыкнуть. Но он все равно удивителен. Волосы поредели, появился живот, но ослепительно-синие глаза ни капли не изменились. И когда Ларс смотрит на меня, он тоже не замечает морщин и растяжек – я для него всегда буду прекрасна.

      – Люблю тебя! – выпаливаю неожиданно. – Такого как есть, люблю до безумия.