Ас, следя за дорогой, полез в разговор с кхеканьем и академическим апломбом:
– Друг мой, сей господин не графоман, это просто бедолага, который не имеет тиража, вследствие чего он утрачивает ощущение гравитации. Он себе может здорово попортить сантехнику… а ещё бывает, так сильно героев своих любит, что уж всё им прощает и они всюду, как тараканы, лезут. Этот бедолага уже не видит их недостатков, а достоинства преувеличивает сверх меры. Неблагодарные пролазы в свою очередь в гробу видали своего патрона и, как испорченные подростки, лепят к дорогим обоям жвачкою гнусные афиши, от которых папа, едва дверь приоткрыв, шарахается.
Билл оборвал разглагольствования:
– А ну, останови.
Ас только плечом пожал. Машина перестала скакать, как преследуемый кролик, и теперь показывала Биллу голубое – океан, Энкиду – жёлтое: они выбрались на западное побережье полуострова, и лиловые шляпы гор пару раз показались за мощной надбровной дугой старого низкого массива самых древних гор на планете.
Билл сделал нетерпеливый жест. Ас продолжал крутить устройство, напоминавшее лакомке-Биллу кондитерское изделие, а самому Асу – фигуру тороид.
Билл с помощью, признаем, выразительной жестикуляции дал понять, что остановиться – необходимо.
– А потерпеть?
– Останови сей секунд.
– Маленький ты, что ли?
Энкиду выказал солидарность.
– В самом деле.
– Это у вас поветрие?
Энкиду возмутился:
– Побойся ты духов огня, огнехвостых саламандр, дружище. Мы уж целый час едем!
Ас сжал губы и так сильно выкрутил несчастный бублик, что машину приподняло и рвануло в бок к подпрыгнувшему океану.
Билл заорал:
– А, ну! Век тебе зажигалки не видать, умник.
Машина встала неуверенно наискось, по полколеса в песке. Океан надышал аптечного духу, который застыл между оставленным позади взгорбьем и грядущим хребтом. Сухой совсем безлистный лес к югу расчертил бескрайнюю жёлтую долину.
Билл, озираясь и громко вздыхая, вывалился на берег. Энкиду ловко выскочил и сразу встал, как на два каменных столба. Билл, проваливаясь по щиколотку, поплёлся к какому-то то ли строению, то ли «горному ребёнку», так называли здесь результаты обвалов, иногда весьма убедительно напоминающие дело рук человеческих.
– А ты? – Заглядывая в машину, где печальный Ас привалился плечом к стеклу, спросил егерь.
Билл уже яростно шёл к развалинам.
– Он не желает с нами у одной стены стоять.
Ас ждал терпеливо. Возможно, виноваты были игры послеполуденного октябрьского света, но, поймай кто его взгляд в зеркальце, мог бы поклясться, что видел саламандру, которая шмыгнула из одного огненного озерца в другое.
Эти оба шли к машине. Билл, впихиваясь на сиденье, что-то говорил. Ас хлопнул дверцей, и Билл замер на полуслове.
Высунулся.
– Эй, ты куда, позволь?
Энкиду