– Нашел тоже время, – сетовал про себя фотограф, – подождать не мог, сфотографировался – и плюйся себе, хоть огурцами, хоть бананами, хоть вообще баклажаном, если влезет!
Так, вроде по-людски все встали. Осталось улыбнуться по-людски – и дело в шляпе. Товарищи, не ухмыльнуться и оскалиться, а именно улыбнуться от вас требуется. И не надо пародировать лошадь, она этого не заслужила. Она, извиняюсь, пашет как ло…, точнее, это я как лошадь пашу, взмок уже, а вы всё улыбку за уши притягиваете. Да, это оборот такой. А надо к ушам чтобы сама, без натяга лезла. Во, совсем другое дело, молодцы! Эдак, если дело так дальше пойдет, глядишь, уже через часик и запечатлеемся.
Мужчина с сигаретиной во рту! Не надо меня буквально понимать насчет часа, у меня еще две группы, работы – воз и тележка, а Вы время тянете за то, что тянуть не надо. Ну выплюньте её уже что ли, прямо не расстаться Вам с ней никак. Вашу улыбку может дымом заволочь в самый ответственный момент! Что? «Фигавета к выватке?»… как-то, простите, невнятно… а-а, сигарета к жвачке прилипла? Ну, обоих их тогда, то есть обеих – долой. Жвачка – ещё куда ни шло, к ней улыбку прилепить изнутри можно, ежели челюстями как в мясорубке не молотить. Как говорите? Сигаретина к жвачке прилипла, а жвачка зуб без пломбы затыкает в том месте, где пломба была день назад? Да-а, тяжелый случай! Тогда вздохните поглубже и не вдыхайте. Не выводить же Вас из строя, кадра то есть. Вы не можете с сигаретой расстаться, я с Вами…
– Это не пломба, это дупло какое-то, – тихо ворчал фотограф, – если жвачкой пол рта заняло.
Ну вот, пока я тут с вами валандался, птичка, судя по запаху из фотокамеры, совсем затухла. У нее организм чахлый, тонко настроенный, она не может как мы столько времени на жаре дурака валять. Ну да ладно, не пропадать же добру…
Внимание! Сосредоточились! Катапульта с птицей взведена. Камера, мотор!
Стоп! Снято!
2013г.
ТРУБКА МИРА
– Паш, слышь, Паш! Шуруй сюда шустрее!
Паша остановился и повернул голову. Из кустов торчала взлохмаченная голова одноклассника Сашки. Он жил в соседнем доме. И корешились они уже давно.
– Ну чего встал-то? Шуруй сюда, говорю!
Сашка казался несколько возбужденным. Его зазывные движения рукой, неловкие из-за мешавших веток, мол, дуй сюда, ослина упрямая, кому говорю, были подозрительно суетны.
– Ты чего там шипишь как змея? – Спросил Пашка.
– А как мне не шипеть, если ты глухой как тетерев. Я ему: Паша – Паша! Паша – Паша! А он «с песнями» дальше…
– С какими еще песнями? – Удивился Паша.
– Это так говорится. Да ладно, фиг с ним, иди сюда, говорю!
– Чё