– Коля, вот как родственнику говорю тебе, как другу, сопьешься ты в этом доме, сопьешься или крыша поедет. Думаешь, я всегда такой был? Э-эх!..
«Ну, всё, – подумал Николай, – сейчас начнётся пьяная болтовня и не выберешься отсюда».
Таким он дядю Сергея ещё не видел. Обычно спокойный и молчаливый, иногда со спрятанной в глубине лица насмешкой, он жил как бы в тени своей властной и всегда чем-то недовольной жены. Из него трудно было вытянуть лишнее слово. В присутствии супруги на его лице постоянно блуждала виноватая улыбка, а если он что-то говорил, то всегда оглядывался на неё. Теперь же его будто прорвало.
– Раньше я, бывало, как что скажу, так всё, все молчат. А теперь? – Дядька махнул рукой, потом опять ударил себя кулаком в грудь, отхлебнул водки. – Ты, Коля, чего не пьёшь-то? Ты пей, пей.
«Только этого мне ещё и не хватало, чтобы он полез выяснять отношения, уважаю я его или нет».
Николай начал было соображать, как ему выбраться из данной ситуации, как его осенила простая мысль. «А народ ведь не зря говорит: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Может быть, воспользоваться ситуацией?»
– Я, Коля, когда-то был большим человеком, работал на стройке прорабом. Если что надо было достать, мне это было раз плюнуть. А теперь, вот видишь, – он повёл взором по скудно обставленной кухне. – И ты знаешь, кто во всём виноват? – Дядя Сергей приподнялся со стула, приблизился к Николаю и прошептал, – Он, гад, виноват, он! Убил бы его, если бы он не был уже мёртвым. Понял?
Он снова опустился на стул и до дна осушил стакан. Потом поставил его на стол и налил ещё водки.
– Не понял, дядя Серёжа, про кого это вы?
– Про кого? А про того, которого Наташкин прадед когда-то кокнул здесь. Понимаешь? Он фраером оказался, прихлестнул за женой прадеда, ну тот его и порешил. А потом в огороде закопал. Так вот он, оказывается, того, жив остался. В Наташкином серванте живёт. Ты понял?
У Николая захватило дыхание. Дьявольщина какая-то! В их серванте живёт какой-то покойник?
– Нет, не понял. Ведь это же было, кто знает когда, чуть ли не до революции. Как же он может до сих пор жить? Да ещё в серванте?
– Тут, паря, такое дело. Не то чтобы он сам живёт, нет, он сам давно уже сгнил. Это его дух живёт и пакостит. Ты Лидку спроси, она тебе всё толком объяснит, она в этом деле спец. А я только так, на подхвате. Хотя, ничего она тебе не скажет, всё это тайна, – дядя Сергей поднял указательный палец и попытался сделать важное лицо, – страшная тайна!
Дядька замолчал, расслабился, икнул и как будто о чём-то задумался. Потом вздохнул и продолжил хриплым голосом.
– Угробят они тебя, Коля, угробят. Меня вот угробили и тебя угробят. Говорю тебе, как мужик мужику – тикай отсюда, тикай, пока жив.
– А кто это, они? – решил поинтересоваться Николай.
– Да Лидка и вся её кодла, во главе с этим покойничком. Как соберутся, так и начинается. Да и меня в свою компанию было затянули. Раньше я ни слухом, ни духом, а теперь вот каждый раз должен быть там. Присутствовать!