– Шансов поймать насильников практически нет, – настойчиво внушал потерпевшей майор. – Позору же не оберешься! Начнутся экспертизы, беседы с родственниками, со знакомыми, проверка твоего морального облика… Может, ты их спровоцировала?! А?! Не реви! В конце концов, не убили, не покалечили. Лучше остынь, не дергайся!
Выпроводив плачущую девочку, Геннадий Сергеевич весело улыбнулся и потер ладони. «Вот так надо работать! – горделиво подумал он. – Ликвидировал «висяк»[5] на корню! А мокрощелка эта сама виновата. Впредь будет осторожнее!»
В половине второго вернулись с рейда «охотники», принесли дежурному его часть добычи. «Охотниками» неофициально назывались ППСники[6], раз в неделю вытрясающие иностранных рабочих (украинцев и молдован), строящих в Н-ском районе многоэтажный жилой дом и обитающих прямо на стройплощадке в полуразвалившихся бытовках. Поздно вечером в пятницу «гастарбайтеры» получали от хозяина кормовые, по пятьдесят тысяч на брата, и, мучимые голодом, направлялись в единственный в округе ночной магазин. Там бедолаг подстерегали доблестные стражи закона.
– Документы! Живо! Тэк-тэк! Проживаем в Москве без регистрации?! Ну пойдем в отделение! Ах, не хочешь?! – и т. д. и т. п. В конечном счете «гастарбайтеров» отпускали восвояси, предварительно изъяв всю наличность. Чем они будут питаться в течение следующей недели, ментов ничуть не волновало, а угрызений совести ввиду полного отсутствия оной ППСники не испытывали. Начальство же не находило в подобном «бизнесе» ничего предосудительного при условии, что с ним, с начальством то есть, поделятся.
Получив свою долю, Литвиненко пересчитал купюры, небрежно сунул в карман и внезапно почувствовал непреодолимую тягу ко сну. Голова отяжелела, веки налились свинцом.
– Почему бы не покемарить? Ночь спокойная, дел мало, – пробормотал Геннадий Сергеевич, развалился на стуле, прикрыл глаза и задремал…
Сновидения Литвиненко нельзя было назвать приятными. Он увидел себя в пустой комнате без окон, без дверей. На полу, источая резкий запах помойки, зияла черная бездонная дыра. Майор пытался пошевелиться, но не мог, тело окаменело, не слушалось. Прямо из стены вышел безобразно жирный тип в цветастой одежде клоуна и со слюнявой гримасой на круглой плоской роже.
– Здрасьте! Наше вам с кисточкой! – прокосноязычил урод, неуклюже раскланиваясь.
– Кто ты, черт тебя подери? – брезгливо спросил Геннадий Сергеевич.
– Но-но, не хами! – погрозил сосискообразным пальцем мерзкий гость. – Не люблю грубиянов!
– Сгинь! – крикнул Литвиненко, содрогаясь от отвращения и жуткого, необъяснимого страха.
«Клоун» гадко захихикал.
– Ай-яй-яй! Плохой мальчишка! Невоспитанный! Придется наказать, – проквакал он, наградив Геннадия Сергеевича мощнейшей оплеухой, схватил за рукав и поволок к яме.
Майор