– Знаешь, кого он вчера уделал в «Фазане»? Жору Китайца. Парень твой действительно здоров, ведь у Китайца черный пояс!
Рафик уже кое-что слышал про Китайца. Это был жестокий и опасный бандит с «мокрым» стажем. К группировке Севы он не имел никакого отношения, поэтому Рафик не мог понять, к чему этот разговор.
– Китаец – любимчик Принца, – пояснил Сева, – я тебе рассказывал про этого козла.
Принц возглавлял соседнюю группировку рэкетиров и был одним из самых опасных конкурентов Севы. Для достижения своих целей он не гнушался самыми грязными методами: похищал детей кооператоров, пытал их жен и насобирал в свою команду таких подонков, что даже матерый бандит Сева был по сравнению с ними невинен, как новорожденный младенец. Сева и Принц постоянно враждовали, так как последний время от времени пытался прибрать к рукам Севину территорию. После последней разборки, где оба потеряли по нескольку бойцов, между ними установился вооруженный нейтралитет.
– Вчера мне позвонил Принц, – продолжал Сева, – он визжал, как свинья, которую кастрируют. После драки Китаец узнал у халдеев, кто ты такой. Принц требовал твоей головы и головы твоего парня… Гы-гы-гы, – вдруг рассмеялся он, – я сказал, что пусть сперва пососет у дохлой обезьяны!
Сева не на шутку развеселился.
– В моем районе вздумал распоряжаться, сявка[3]! Но ты будь поосторожнее, – он опять стал серьезен, – от этой скотины можно ожидать любой пакости!.. Боец у тебя то что надо! – осушив одним глотком свою рюмку, сказал Сева. – От «дикарей» он тебя защитит, а пока Сева жив, других можешь не бояться. Пока Сева жив, – медленно повторил он и, неожиданно нахмурившись, о чем-то задумался. – Пока… К черту, Рафик, давай пить. – Сева стряхнул с себя задумчивость и потянулся за бутылкой. – Эй, телки, сюда!..
В три часа ночи веселье было в полном разгаре. На ковре валялись пустые бутылки, а некогда роскошный стол теперь напоминал свинарник после землетрясения. По «видику» крутили порнуху, но на экран никто не смотрел.
Там на каждой площадке конвой,
Три доски вместо мягкой постели,
А на крыше сидит часовой,
Положив автомат на колени, – фальшиво завывал Сева, неумело аккомпанируя себе на гитаре.
Не печалься, любимая.
За разлуку прости меня… – подпевали девицы, стряхивая пепел на ковер. Одна из них, с которой Сева успел побаловаться, была совсем голая. Другая, предназначенная для Рафика, еще сохраняла на теле остатки одежды, а именно трусики и лифчик. Она – ее звали Леной – была симпатичной, крепко сбитой блондинкой с короткой стрижкой. Кокетливо хихикая, девица прижималась к Рафику полной грудью, гладила его по животу. Рафик был в стельку пьян. Комната плыла и качалась перед глазами, а Севины вокальные потуги доносились до слуха приглушенно, как бы издалека.
– Я поехал! – Ухватившись за плечо девицы, он с трудом поднялся на ноги.
– Куда ты в таком виде! Оставайся у меня. Ленка, проводи гостя в спальню.