Одеваются и они, и их свита в торжественных случаях с потугой на величественность. Так, мне однажды довелось лицезреть монархов в одеянии, видимо, взятом на помойке близ какого-то провинциального оперного театра, одного – в костюме Герцога из «Риголетто», другого – в наряде Аманасры из «Аиды»; а во время войны оба были одеты и загримированы один – под Ленина, другой – под Сталина, свита же их вырядилась в членов Политбюро, там были и «Калинин», и «Жданов», и «Берия», и проч.
Но помойные эти наряды вовсе не свидетельствуют об их нищете, это лишь дань традиции. Истинные их богатства огромны, ибо к ним на протяжении веков стекались по грошику, по сантимо, по пени от нищих со всего мира. [К слову, те нищие, которых мы обычно видим, как правило, понятия не имеют, к кому в конечном счете стекается часть мзды, которую с них взимают.]
Считается, что монархи владеют всеми языками, на коих говорят или когда-то говорили их подданные, то есть всеми языками человечества вообще – существующими или когда-либо существовавшими. Впрочем, судя по приведенным мною фотокопиям, ни одним языком они не владеют сколько-нибудь прилично – просто могут порой вставлять отдельные словечки. Для проверки я обращался к ним и на немецком, и на французском, но они едва ли что-то понимали.
В. Сухачевский в своих книгах о Тайном Суде описывает приемы, которые они дают в своем подземелье. Это несколько утрировано по сравнению с моими рассказами, но выглядит относительно похоже. Во всяком случае, изображено весьма красочно, поэтому не поскуплюсь на обильные цитаты. (Ваш Покорный Слуга фигурирует там в третьем лице.)
«Глаза Васильцева уже обвыклись с полумраком, и он увидел два огромных трона, стоявших подле загадочного сооружения, и на этих тронах шевелилось что‑то явно живое. На одном троне восседало свиноподобное существо с огромной головой, одетое в наряд, который, не будь он так грязен, подошел бы какому‑нибудь оперному королю. Спереди и сзади у свиноподобного выделялись два неестественно больших полушария: спереди – брюхо, сзади – горб. Видимо, уродства служили тут чем‑то наподобие знаков аристократизма. На соседнем троне сидел некто неестественно высокий, с прямой спиной, черным, как асфальт, лицом, с руками невероятной длины, одетый в какой‑то языческий расшитый звездами синий балахон. Юрий догадался, что лицезреет монархов этого подземного мира – тех самых Короля Нищих и Императора Помоек, Луку и Фому, о которых не так давно рассказывал Домбровский.
Они взирали на Юрия, при этом не переставая зачерпывать из принесенной им банки квашеную капустку и вожделенно