Любой искренний и честный сторонник социалистической идеи должен признать, что если отбросить всю демагогическую шелуху, призванную в свое время завуалировать принудительный характер работы в условиях социализма, то останется только этот армейский принцип. Не случайно в первые месяцы существования советской власти Троцкий стал создавать трудовые армии (именно армии, а не что-либо другое). С армией их роднило не единообразие формы, не наличие оружия, а в первую очередь – жесткая дисциплина. Ленин еще что-то пытался говорить о сознательном труде, о труде без расчета на вознаграждение, о коммунистических субботниках, но это были привычные ходы профессионального политика. Он отлично понимал, что такого рода призывы к коммунистической сознательности – не что иное, как дымовая завеса, скрывающая необходимость жесткого принуждения. В период коллективизации и индустриализации Сталин применял разветвленную систему принуждения, включавшую ограничения миграции рабочей силы по территории страны, уголовные наказания за опоздание и самовольный уход с работы, категорический запрет забастовок. В этой своей деятельности он был лишь учеником Ленина и Троцкого, использовавших во время Гражданской войны еще более жестокие меры расправы с рабочими и служащими, недовольными условиями организации и оплаты труда.
Однако справедливости ради хотелось бы отметить, что в последний период существования коммунистического режима, когда неэффективность социалистической системы производства, основанной на принуждении и централизованном распределении ресурсов, стала очевидной, упомянутые мною высказывания Маркса о материальном стимулировании и экономической заинтересованности производителей в результатах своей хозяйственной деятельности были реанимированы. Из центральных партийных органов ученым срочно были спущены директивы о разработке различных систем