– Ничем не могу порадовать. Состояние ухудшилось. Говорю по своему опыту, Феликс не выкарабкается…
– Выкарабкается, – без ложной уверенности сказал Лука. – Этот засранец никуда не денется.
– Оно-то так, но если бы Феликс хотел бороться за свою жизнь! Похоже, он к этому не стремится.
– А разве нельзя Феликса подключить к таким же аппаратам, что и его мать? – спросила Ариадна. – И так же насильно придержать Феликса, пока мы не найдем способ ему помочь?
– Аппараты только поддерживают физическое функционирование организма и его органов. Но не привязывают к нему душу. Если душа уйдет в мир иной, то какой вам смысл только с ее емкости? Привязать душу к телу способен только Вольдемар.
– Он что, не сделает этого для Феликса?
– Не сделает, – покачал головой Лука. – Для этого нужно потратить много налюви. А она ему нужна для воплощения планов на Битве Сил.
– Ну и что? Неужели Вольдемар не сможет потратить немного для Феликса?
– Повторяю, налюви для привязывания души нужно много. С потерей Феликса мы вообще обязаны ее экономить как только можно. Если бы Феликс стал на ноги до Битвы Сил, то Вольдемар поступил бы так. Но поскольку это невозможно, он зря налюви не потратит.
– Какая разница, будет ли участвовать Феликс в Битве Сил или нет? – не унималась Ариадна. – Он один из вас. Ему что, нельзя по-человечески помочь? Вольдемар и Феликс долгое время шли бок о бок. И после этого Вольдемар откажется его поддержать?!
– Ты слышала, что Вольдемар говорил сегодня утром? Ему безразлично, жив Феликс или мертв, если от него не будет пользы в Битве Сил. Меня это не устраивает, потому что Феликс для меня лучший друг. Я желаю его выздоровления не меньше тебя. У меня была та же идея, – продолжал Лука с нотами раздражения в голосе. – Сегодня обращался с ней к Вольдемару, но это все равно, что горохом в стену пулять. Он никогда не поставит личное выше обязанностей.
Ариадне было интересно, как давно очерствело сердце Вольдемара? Доброславская могла понять его жестокое отношение к илианновцам и человечеству. Но Феликс для него не чужой человек. Неужели даже он не вызывает у Вольдемара никакого сожаления или сочувствия? Ария поверить не могла, что существуют такие люди.
Когда ее проводил до реанимации Лев, Доброславская пыталась морально подготовиться к тому, что увидит. Она не сразу узнала Феликса. Почти все его тело было перебинтовано и загипсовано, только бледное лицо выглядывало из-под повязок. Ариадна нервно закрыла глаза, поскольку ей приходилось очень нелегко… Еще вчера Феликс был живым и здоровым, а сейчас выглядел, словно собранный по частям пазл.
– Нашатыря? – предложил врач, заметив головокружение Арии.
– Нет, нет, со мной все в порядке, – отказалась та. – Я… хотела спросить… – девушка достала из кармана небольшую бутылочку. – Это настойка, которую я приготовила для Феликса. Она помогает быстрейшему