Он уже сплёл несколько щитов из ивняка для боковых стенок шалаша и закрывал вход на ночь. В костёр подкладывал сучки потолще, чтобы утром не тратить бензин, а разводить огонь, раздувая угольки. Срезанную ножом траву сушил для утепления шалаша. Уже сейчас его ложе было доверху набито сеном и напоминало воробьиное гнездо: мягкое и тёплое.
Но что будет, когда наступят холода? Река и в морозы не сразу застынет! Почему бы не сделать печку? Как делаются камины – знал. Печка – тот же камин, только со сложным дымоходом – с коленами, чтобы замедлить скорость горения, иначе дров не напасёшься. Глину он видел, песок есть, форму сделать не так уж и трудно из той же берёзовой коры. Надо налепить и высушить несколько сотен кирпичей. Можно даже их немного обжигать в костре. А если кирпичами обложить его шалаш со всех сторон – получится настоящий дом. До холодов можно успеть и дров наготовить.
Скорее бы встать на ноги! Тогда бы и пищу новую нашёл. Должны же быть в реке, например, ракушки. Он вырыл бы для них проточный заливчик и сохранил живыми до наступления холодов. Насобирал бы грибов и ягод. Насушил бы их, пока солнце греет…
На следующий день Павел приступил к изготовлению кирпичей. Хотя в душе всё-таки надеялся на чудо – на возвращение домой ещё летом. И это чудо однажды явило себя!
В тот день, наловив, как обычно, рыбы, он лежал на боку и смотрел вверх по течению. В противоположную сторону смотреть не любил. Знал: все сибирские реки текут на север. И хотя течение показывало на юго-запад, он понимал, что здесь просто поворот реки. А что его ждёт на севере – неизвестно. К тому же оттуда ничего не приплывёт, а сверху уже приплыл пакет с полиэтиленовым мешочком.
Вдруг заметил: издали к нему плыло что-то серое. По мере приближения предмет превратился в большую автомобильную камеру. У Павла забилось сердце. Надо во что бы то ни стало поймать её! Развернул удилище, стал сползать в воду, надеясь подцепить её на крючок. Главное – не упустить! Нет, удочкой не достать – камера плыла по середине реки. К тому же леска может не выдержать или крючок, чего доброго, проткнёт камеру! И, бросив удилище, он поплыл наперерез. Доплыл, схватил одной рукой, другой погрёб к берегу.
Когда выбрался на песок, долго лежал. Его немного снесло по течению. Надо ползти назад. Опять заболела поясница. Отогревшись, стал гладить камеру, как особо драгоценную вещь. Она была то ли от большой машины, то ли от колесного трактора. Снизу приклеено резиновое днище – это же самодельная лодка! На дне была деревянная распорка с привязанным к ней куском лески и двухметровой капроновой верёвкой. На конце верёвки – узел с ивовым листком. Видимо, рыбак, привязав лодку к кустам, оставил её на ночь в надеже поймать крупную рыбу. Она