г. Малашихинск Н-ой области.
Середина дня.
В целом город Малашихинск с населением порядка двухсот тысяч человек являл собой достаточно жалкое зрелище: неказистые коробки слезно просящих капитального ремонта домов, неухоженные дворы, разломанные детские площадки, загаженные скверы, грязные, раздолбанные улицы…
Словом – мерзость запустения! Вместе с тем здание администрации сияло великолепием.
Вернее – комплекс зданий. В одном – местным чиновникам было тесно, и они заняли сразу шесть, расположенных неподалеку друг от друга в центре города. А именно – роскошный трехэтажный особняк с красной черепичной кровлей (там обосновались мэр, пять его замов и обширный штат разного рода «шестерок»), четыре двухэтажных (Управление архитектуры и градостроительства, Пенсионный фонд, Регистрационная палата, Инспекция по налогам и сборам) и, наконец, монументальное семиэтажное строение, где расквартировались прочие многочисленные подразделения Малашихинской управленческой структуры. Только перечень их названий занимал пять печатных страниц! В общем, эдакий обособленный мини-городок, выделяющийся на общем фоне нищеты и разрухи, как бриллиантовый кулон на лохмотьях бомжа.
У начальственных строений ежедневно трудились дворники. Грязи и мусора возле них, естественно, не наблюдалось. Под окнами зеленели декоративные елочки, а также находились обложенные мраморной плиткой цветочные клумбы, сейчас, правда, голые (не сезон), но все равно аккуратные, заботливо прибранные. На гладком, буквально «вылизанном» асфальте служебных автостоянок толпились табуны дорогих иномарок. Повсюду бряцали оружием мордатые секьюрити в новеньких камуфляжах. Особенно в «сердце» городка – в обиталище господина мэра Геннадия Владимировича Самолюбова: «абсолютного монарха» районного масштаба, сумевшего сосредоточить в своих руках всю полноту как административной, так и финансово-экономической власти. Резиденцию этого местечкового владыки стерегли аж тридцать гориллообразных охранников с суперсовременными рациями в нагрудных карманах, в бронежилетах, с резиновыми дубинками на поясах и с короткоствольными автоматами в руках. Внутрь малашихинцам разрешалось заходить лишь после предъявления специального пропуска и всестороннего личного досмотра. Проще говоря – обыска. Впрочем, в настоящий момент сюда вовсе никого не допускали. Дабы посетители не помешали проведению архиважного, судьбоносного мероприятия.
Сегодня господин Самолюбов, метящий в депутаты Государственной думы следующего созыва, давал развернутое интервью представителям одного солидного, общероссийского телеканала. Их, в виде исключения, не подвергли унизительной процедуре «личного досмотра». Могут неправильно понять.
Геннадий Владимирович – низенький, холеный сорокалетний субъект в изысканном костюме и с тщательно уложенными темными волосами – сидел за столом у себя в кабинете, ослепительно улыбался и вдохновенно рассказывал репортерам о собственных титанических усилиях на благо города.
– Я, знаете ли, по натуре хозяйственник, а кроме того – гуманист до мозга костей! – слегка жмурясь в ярком свете юпитеров, ласково ворковал он. – Главное для меня – благополучие избирателей! И за три года пребывания на посту мэра мне удалось немало сделать для улучшения условий жизни горожан. Особенно в сфере развития коммунального хозяйства! В частности, я организовал бесперебойное снабжение жителей Малашихинска теплом и горячей водой, положил новый асфальт, расставил на улицах фонари, развесил повсюду таблички с номерами домов, на несколько порядков улучшил работу ЖКХ…
Присутствующие в кабинете пять замов Геннадия Владимировича согласно кивали в такт речи шефа, хотя мысленно – корчились от смеха. Они-то прекрасно знали – Самолюбов врет как сивый мерин! Так, тепло и горячая вода отключались в Малашихинске с редкостным постоянством. Гораздо чаще, нежели в других городах Н-ской области. Рядовые служащие ЖКХ не получали зарплату уже полгода и трудились из рук вон плохо. В то же время квартплата ежемесячно повышалась на пятнадцать-двадцать процентов. Ну и т. д. и т. п.
Из всего сказанного правдой являлось только наличие упомянутых табличек.
Представители телевидения тоже притворялись, будто безоговорочно верят брехне градоначальника. Проезжая по Малашихинску они, конечно же, видели то плачевное состояние, в котором находился город. Однако непосредственно перед входом в кабинет каждому из них украдкой сунули в карман пухлый конверт с твердой валютой, а посему репортеры не задавали мэру никаких каверзных вопросов и добросовестно записывали на пленку его разглагольствования…
Когда большая стрелка часов приблизилась к цифре четыре, пространное интервью, наконец, закончилось. Юпитеры погасли. Телевизионщики сноровисто собрали аппаратуру, вежливо распрощались с Геннадием Владимировичем и деловито удалились, нежно оглаживая ладонями карманы с мздой.
Сразу же после этого Самолюбов волшебным образом преобразился. Исчезла голливудская улыбка, бесследно испарились светские манеры, а голос из ласково-воркующего превратился в злобно-скрипучий.
– Задержись, ты! – гаркнул он, ткнув