В Берлин Гото не поехал и вообще не поднимал более этот вопрос. Туда отправился один Мори, но подробностей его вояжа мы не знаем. Главным реальным итогом визита в Москву стало подписание рыболовной конвенции: советская сторона стояла насмерть, и Гото в последнюю минуту сумел убедить премьера Танака пойти на необходимые уступки. В знак признания своих заслуг в октябре 1928 г. он был возведен в графское достоинство, но силы старого евразийца были на исходе: 13 апреля 1929 г. он скончался от кровоизлияния в мозг.
Визит Гото в Москву давал советскому руководству уникальный шанс прорыва в отношениях с Японией, тем более что премьер Танака был готов к взаимовыгодному сотрудничеству. Однако Сталин со товарищи сделали ставку на китайскую революцию, веря в ее скорую победу, что было совершенно неприемлемо для Японии – и, как выяснилось, попросту неосуществимо в данных условиях. Авантюры большевиков в Китае закончились провалом: Москва восстановила против себя и Чжан Цзолиня, и Чан Кайши. В большевистской элите боролись «государственники» и «революционеры», причем большинство ее одновременно сочетало в себе обе ипостаси. Так Иоффе в начале апреля 1923 г., указывая на стабильность государственного строя Японии, откровенно писал в Москву: «С точки зрения России как государства – это очень хорошо, ибо все подачки и реформы утыкаются в русский вопрос; но с точки зрения революции это плохо, ибо никакое успокоение ей не нужно» (21).
Гото еще в конце 1900-х годов, говоря о возможном союзе континентальных держав, применил интересную метафору: «Вспомните о русской тройке. В ней над санями вы видите большую дуговую упряжь с бубенцами, а в центре идет крепкий, норовистый и вспыльчивый конь, выкладывающийся больше всех, но справа и слева бегут две лошади, которые сдерживают коня посредине, и такая тройка в состоянии ехать» (22).
Глава вторая
Георгий Чичерин (1872–1936)
Нарком по евразийским делам
Георгий Васильевич Чичерин, с 30 мая 1918 г. по 27 июля 1930 г. занимавший пост народного комиссара по иностранным делам, по праву может быть назван одной из самых выдающихся и в то же время самых трагических фигур отечественной истории советского периода. Нет, наверно, ни одного мало-мальски образованного человека, который бы никогда не слышал этой фамилии. В то же время много ли мы знаем о нем? И что скрывается за безликим штампом «дипломат ленинской школы», который