На секунду даже побагровел изнутри, едва удержался от того, чтобы не трансформироваться в хищника. Усилием воли унял всплеск.
– Знаешь, что со мной случилось, когда я понял, что тебя нет в мире живых?
– Прости… Не было другого выхода. Время утекало; она бы добралась до мамы…
– Как ты попала сюда?
– Стив. Я попросила его положить меня в кому.
Умно.
Будь у Дрейка привычное лицо, оно бы усмехнулось. Кто бы там вдалеке ни управлял этими нитками, Бернарда обвела его вокруг пальца. Вот только с риском никогда не вернуться обратно.
– Ты не ругай его.
Он как раз думал о том, что Стиву жопу надерет.
Пришлось уступить.
– Не буду.
Дрейк работал, как робот. Нить, еще одна, следом еще, а после еще…. Он уставал, в какой-то момент ему начало казаться, что время ускорилось и что там, внизу, пролетают годы, а вокруг световое пространство летящего мимо космоса. Чертов тонкий мир – он всегда играл с разумом злые шутки.
– Ты ведь меня освободишь, правда?
– Да.
Печальная Бернарда притихла. Спросила спустя какое-то время:
– Дрейк?
– М-м-м?
– Скажи, я в чем-то провинилась? Что на меня навесили такое?
– Сомневаюсь. «Навесить» такое можно было на любого человека, который совершил в жизни хоть одну ошибку и не попросил за нее прощения. И, значит, уже пробил целостность «иммунной» оболочки.
– Значит, я… не плохая?
– Не плохая, – он разбирался в сложных хитросплетениях клубков, изредка (по оставшейся из физического мира привычке) пытался тереть тыльной стороной пальцев собственное светящееся лицо, мысленно чертыхался, когда не чувствовал щеки. – Осталось недолго, потерпи.
– Но ведь ошибок много? Она снова сможет меня заминировать, когда мы вернемся.
– Не сможет, – жестко отозвался стоящий на коленях мужчина. – Или грош мне цена.
Бернарда вдруг улыбнулась – пространство вокруг вспыхнуло золотистыми искорками.
– В мире Уровней нет грошей.
– Зато у вас есть.
– Ты… помнишь.
Ласковый взгляд – его будто погладили по голове.
– Я все помню.
Из десятков черных пучков осталось три – он вновь принялся снимать «порчу».
Я давно не видела его таким – молчаливым, хмурым и сосредоточенным до предела. Пасы руками, непонятные жесты, одномоментный вызов нескольких мерцающих карт в воздухе, внос в них непонятных мне изменений.
Подо мной привычное мягкое кресло гостиной; за окном смеркалось, лил дождь.
А Дрейк все крутил пространство: защищал особняк, меня, всех ребят спецотряда, их женщин. Алесту и Баальку на Танэо, мою бабушку и маму, даже наших питомцев – всех.
За те три часа, которые мы провели дома, он не проронил и двух слов, и это означало, что настал «красный» режим, что клубящаяся вокруг нас опасность