Слава богу, никто из Фельдманов не заболел всерьез, никого никуда не отослали. Сколько еще собираются держать их в этом лагере? С Ребеккой Гаэль могла теперь видеться почти каждый день: в лагере было так много народу, что охрана мало на что обращала внимание. В теплую летнюю погоду Гаэль усаживалась на землю вплотную к забору, и они с Ребеккой взявшись за руки, говорили обо всем на свете. Иногда подходили поздороваться ее братья. Их родители, как и Барбе, не подозревали об этих встречах. Мать Гаэль совершенно не волновало, что творится за стенами ее комнаты, отца никогда не бывало дома – хлопотал по делам поместья, – поэтому девушка могла делать все, что пожелает.
В марте 1942-го, через пятнадцать месяцев после того как Фельдманы оказались в лагере, все еще стояли жестокие холода. Ребекка сильно простудилась, и Гаэль показалось, что у нее жар. Она поцеловала подругу в щеку и ощутила, какая та горячая, хотя сама Ребекка дрожала в ознобе. Два дня спустя Гаэль тоже заболела – должно быть, заразилась от Ребекки, – и мать заставила ее неделю пролежать в постели, а домоправительница приносила суп на чердак.
Едва почувствовав себя лучше, Гаэль села на велосипед и поехала к Ребекке, но сразу же поняла, как ослабла. Ноги налились свинцовой тяжестью, и дорога заняла гораздо больше времени, чем обычно. Подъехав к лагерю, Гаэль сразу поняла: что-то изменилось. Но что именно? И только приблизившись к ограде, с ужасом увидела, что там никого нет, заключенные исчезли и расспросить некого. Возможно, их перевели в другой лагерь? Но как это выяснить? Совершенно вымотанная, не совсем оправившись от болезни, она молча стояла, глядя на пустой сарай и палатки. Что здесь могло случиться? Слезы струились по лицу. Все, о чем могла думать Гаэль, – о ее последней встрече с Ребеккой. Разве можно было предположить, что это прощание?
На обратном пути она остановилась в первой же деревне и зашла в маленькое кафе выпить чаю. Было так холодно, что у нее зуб на зуб не попадал, и официантка даже не взяла с нее денег. Чтобы завязать разговор, Гаэль объяснила, что недавно переболела гриппом, и как бы между прочим упомянула о лагере. Собственно, поэтому она и остановилась здесь: вдруг удастся что-нибудь выяснить.
– А куда делись люди из лагеря для интернированных? – с самым невинным видом осведомилась она.
Женщина сразу нахмурилась и прошептала:
– Не стоит и спрашивать. Они всего лишь евреи. Их увезли еще на прошлой неделе: я слышала, в концлагеря где-то на востоке. Из Парижа их тоже депортируют. Скатертью дорога! Ведь это они, говорят, навлекли на нас неприятности. Слава богу, их увезли, но, говорят, скоро привезут новых. Только и этих здесь держать не будут: посадят в поезда и увезут. Их слишком много, поэтому начались