В летние месяцы температуры в высокогорных пустынях достигали немыслимых значений. В жару воздух становится настолько разреженным, что у нас считалось за счастье добиться скороподъемности хотя бы 30 метров в минуту. Аппарату просто не хватало мощности. Чтобы взобраться на 6 километров, приходилось кружить по спирали двадцать минут. Когда наконец «Хищник» набирал высоту, пилоты разворачивали его на запад и направляли в узкий коридор, выделенный нам авиадиспетчерской службой, который вел к целям на севере Афганистана. Как только самолет занимал коридор, наступал наш черед брать над ним управление.
– Следи за предупреждением, – сказал Хрен.
У меня на информационном табло загорелось сообщение «Потеря ЛПВ-сигнала». Оно означало, что первый экипаж отключил у себя систему радиоуправления аппаратом по линии прямой видимости (ЛПВ), чтобы мы могли его подхватить. «Хищник» отдавал приоритет ЛПВ-передатчику. Как только связь с ним прерывалась, беспилотник продолжал прокладывать курс на автопилоте, пока мы не устанавливали с ним спутниковое соединение.
Я нажал кнопку установки связи рядом с HUD-дисплеем. Экран моргнул, и я легонько отклонил ручку управления вправо, чтобы удостовериться, что теперь БПЛА находится под моим контролем. Спустя пару секунд беспилотник дал правый крен.
– Отличная работа, – сказал Хрен. – Теперь надо немного подождать.
На полет до цели потребовалось несколько часов. Чтобы скоротать время, мы решили попрактиковать ракетную атаку. Оператор средств обнаружения был ветераном эскадрильи. Я летел с ним впервые и имени его не запомнил. Разговаривали мы мало, поскольку я был сосредоточен на выполнении команд Хрена.
Он наводил лазер подсветки цели, являющийся частью электронно-оптического комплекса, смонтированного в гондоле. Лазер действовал как инфракрасная указка. Светил вниз, указывая на цель, словно перст Божий.
– Только базу не облучай, – сказал Хрен. – На сторожевых вышках из-за этого нервничают.
Оператор средств обнаружения повернул гондолу и принялся обшаривать долину в поисках какой-нибудь цели. Примерно в 16 километрах к юго-западу от базы тянулись три вади. Во времена Александра Македонского эта долина была покрыта буйной зеленой растительностью. Вади – это высохшие русла крупных рек, которые некогда сливались в одну великую реку, впадавшую в далекий Индийский океан. В точке их слияния Александр построил форт для охраны стратегической водной артерии. У себя на мониторе я видел его руины. Ныне от некогда впечатляющего форта сохранилась лишь одна квадратная башня.
Оператор навел перекрестье прицела на центр развалин. Идеальная цель, неподвижная и