Ровно в девять Эльвира сидела на рабочем месте. В девять тридцать, как это происходило каждый день, дверь в офис открылась, и появился Имелов Альберт Геннадиевич собственной персоной с его черными маленькими усиками, карими блестящими и необыкновенно смышлеными глазами, выдающими незаурядный и пытливый ум. Безукоризненно одетый в белые костюм с жилеткой от известного в Москве и за рубежом модельера Мордашкина, в светлой клетчатой кепке, скрывающей небольшую лысину ее обладателя, при шелковом цветном шейном шарфике, он вошел в приемную, как заходят в гавань долгожданные корабли. Именно так приходит ко всем людям праздник. Ослепительно блистающий белизной от солнечных лучей, попадающих в офис через широкое окно, пиджак, показывал всем чистоту и незапятнанность его репутации и помыслов. Он поздоровался с Эльвик, прошел по просторной приемной и ступил в кабинет так, как будто внес в него самое дорогое, что у него есть на свете, то есть себя. Из приемной тут же послышался тонкий голосок секретарши:
– Альберт Геннадиевич, вам чай или кофе?
– Да, Эльвик, – сказал ей Имелов бархатным голосом, – сделай мне сегодня кофе. – Когда они оставались одни, он всегда называл ее не Эльвирой, а сокращенно, Эльвик.
Альберт Геннадиевич положил портфель из крокодиловой кожи, который подчеркивал его незаурядную любовь к животным на стол, и сел в кресло. Придвинув к себе бумаги, приготовленные на подпись, он углубился в их изучение. Альберт Геннадиевич любил утром на свежую голову просматривать подготовленные ему на подпись бумаги. Еще он любил при этом поглаживать свои маленькие и аккуратные усики. Таким его и застала Эльвик, которая принесла на миниатюрном подносе чашечку кофе. На блюдечке лежала сверкающая золотом ложечка. На тарелочке рядом лежали сахар, конфеты и печенье.
– Пожалуйста, Альберт Геннадиевич, – сказала Эльвик и поставила чашечку с кофе и сладостями перед ним на стол.
– Спасибо, – поблагодарил ее Имелов, не отрывая взгляда от бумаг.
Эльвик развернулась и, постукивая каблучками, пошла к выходу. И тут Имелов не сдержался и посмотрел ей вслед, потому что не мог не посмотреть. Он всегда любил наблюдать, как покачиваются бедра Эльвик и как игриво вздрагивают и толкают друг друга ее соблазнительные ягоды, которые все время выясняли какая из них круглее и миловидней. За выяснением их отношений Имелов всегда наблюдал с необычайным интересом. Его прямо потянуло взглядом за округлыми бедрами, выворачивая всего на изнанку. Он уже приподнялся с кресла, но все-таки взял себя в руки и, снова усаживаясь, сказал себе мысленно и неожиданно для себя вслух:
– Нет-нет, работать, работать, работать…
– Вы что-то сказали, Альберт Геннадиевич? – спросила Эльвик, обернувшись у двери.
– Спасибо. Большое спасибо! – сказал рассеянно