А вот вы спросите: неужели такой великий волшебник взял и бросил волшебство и стал заниматься обычной ерундой? А вот тут-то и начинается самое главное, из-за чего вся каша и заварилась. Только об этом я расскажу позже, а пока послушайте, что стало с Костиной мамой.
Как вы помните, Гантимур подошёл к ней сзади, поцеловал в затылок и напустил волшебного сна. И всё было бы очень просто, если бы она до конца нашей истории так и провалялась на диване, а кот Аттила промурлыкал у неё в ногах. И мне бы рассказывать было намного спокойней, и я бы путался меньше. Но так не получилось.
Напомню, что Гантимур хотел усыпить жену на месяц, притом, чтоб, проснувшись, она ничего не помнила. Если Костя найдётся – тогда можно возвратить ей память, а если нет – пусть заново женится и рожает себе кого захочет. Но из-за спешки и волнения всё вышло не по-гантимурски, всё вышло наперекосяк.
На следующее утро после заколдовки, ровно без четверти восемь, спавшая на диване мама сладко потянулась и открыла глаза. Спустив ноги на пол, она увидела развалившегося на журнальном столике Аттилу.
– Кис-кис-кис! – сказала мама. – Васька! Мурзик! Маркизка, как там тебя! Иди ко мне, я тебя сейчас гладить буду.
Аттила со страхом вытаращился на маму. Раньше с лежащими на столе котами разговоры у мамы были коротки – за шиворот и в прихожую. А теперь ей ни с того ни с сего приспичило ласкаться.
– Хороший котик, пушистый, умничка моя!
Мама схватила Аттилу со столика, прижала к груди и, напевая, закружилась по комнате. У зеркала она остановилась.
– Хватит с меня этих ваших штучек, веселиться хочу! – заявила мама неизвестно кому.
Она швырнула Аттилу на диван и принялась рассматривать себя. Должен сказать, что волшебный сон весьма благотворен для здоровья и особенно для кожи лица. Костина мама сама по себе была ещё вполне молодой женщиной, а поспав в заколдованном виде, стала выглядеть ещё моложе – от силы на двадцать лет.
По-видимому, оставшись довольной своим отражением, она открыла шкаф и начала перебирать платья.
– Это же просто повеситься можно! – возмутилась она. – Надеть-то и нечего!
Наконец она выбрала весёленькое платьице, и уже хотела пойти переодеваться, но вдруг задумалась.
– Постойте, а как же меня зовут? – спросила мама саму себя.
Подумав минуту, она махнула рукой.
– А, ладно, как-нибудь разберёмся!
Только теперь до Аттилы дошёл смысл происходящего. Колдовство Гантимура всё-таки на половину сработало. Проспав вместо месяца всего шестнадцать часов, Костина мама проснулась