– Я не утомляю тебя? – встрепенулся он.
– Нет, но к чему ты клонишь?
– Я бы долго мог говорить загадками, но мне хочется, чтобы ты понимала кто я. Всего тебе знать не обязательно, но этого будет достаточно для начала.
– Хорошо, как считаешь нужным, – покорно отозвалась Ева и положила голову на его плечо.
– Мне было двенадцать, когда официально было объявлено о начале военных действий на территории Чечни. Хотя, как я уже сказал, для моей семьи, то есть моих родных родителей, она началась намного раньше. В общем, я впитал все ужасы той войны, насмотрелся такого, что если бы природа не наградила меня стальной психикой, то я бы давно тронулся умом.
Не скрою, не просто быть русским мальчиком в большой чеченской семье в период ожесточенных военных действий. На ум приходит сказка про гадкого утенка, который очень выделялся на птичьем дворе. Но я влился в компанию братьев довольно органично и называл себя чеченцем, хотя всегда имел сугубо свое мнение по всем вопросам, в том числе и политическим. Благо и семья моя не была настроена фанатично и не навязывала какой-то единой позиции. Хотя и мои братья и я участвовали в военных действиях в той или иной мере.
Так вот, даже будучи русским мальчиком, невозможно было принять бесчинства российских военных на кавказской земле. Понятно, что изнутри действия чеченской стороны выглядят привлекательнее: она оборонялась, а российская – нападала; масштабы разрушений и гибели людей от российских войск я наблюдал своими глазами. Но никто не вправе оправдывать эту войну и с чеченской стороны, особенно если вспомнить, с какого варвартсва по отношению к тем же советским гарнизонам она начиналась.
Долгие годы, параллельно с военными действиями, я искал себя, искал истину, пытался определить свою позицию, при этом, не забывая, что сделали чеченские бандиты с моими родителями, но и одновременно наблюдая, как русские солдаты убивают невинных обывателей, кавказских женщин и детей. Постепенно в моей голове вырисовывался вывод: откровенно правых и виноватых быть не может, боевики лишь пешки, которых дергают за ниточки манипуляторы с верхов. В силу молодого возраста я не сразу смог добраться до них, но война была долгой и, в конце концов, я добрался. Но я никогда не воевал в прямом смысле этого слова. Просто волей-неволей варился в этой каше, и иногда до меня доходила некоторая важная информация, с которой необходимо было что-то сделать. Хотя справедливости ради надо заметить, что родители умудрились дать нам с братьями достойное образование и продолжали заниматься нашим развитием даже в самые тяжелые времена. Конечно, всякое бывало, несколько раз я импульсивно порывался покинуть свою чеченскую семью, но рано или поздно возвращался. Им со мной пришлось тяжелее всего, ведь любили они меня как родного, но им периодически приходилось это доказывать, чтобы я не чувствовал себя обузой на их шее.
– Но гадкий