Алкало пищи роковой;
Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала… кого-нибудь,
(3-VIII)
И дождалась… Открылись очи;
Она сказала: это он!
Увы! теперь и дни, и ночи,
И жаркий одинокий сон,
Всё полно им; всё деве милой
Без умолку волшебной силой
Твердит о нем.
Но для Татьяны Онегин оказался самой первой любовью. Пушкинская ирония «открылись очи» не должна мешать – Татьяна влюбилась как раз вслепую, увидев Онегина всего один раз, только потому, что ей подошел срок. В этом романе реализм, физиология и календари играют далеко не последнюю роль.
(2-XXIX)
Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли всё;
(3-X)
Татьяна в тишине лесов
Одна с опасной книгой бродит,
Она в ней ищет и находит
Свой тайный жар, свои мечты,
Плоды сердечной полноты,
Вздыхает и, себе присвоя
Чужой восторг, чужую грусть,
В забвенье шепчет наизусть
Письмо для милого героя…
В июне 1820 года 13-летняя Татьяна пишет свое письмо-признание Онегину по книжным шаблонам, находясь под сильным влиянием прочитанных ею книжек для взрослых и представляя себя женой и матерью. Обратный перевод ее текста на язык оригинала, проведенный В. Набоковым, и привязка фраз из него к реальным романам конца XVIII века, показали, что все ее письмо, наивная детская попытка привлечь Онегина, – непроизвольные заимствования и компиляция из французской и переведенной на французский прозы того времени, разной по литературным достоинствам, что собственных суждений у нее еще не было. Она написала точно как думала, а думала только так, как было в книжках. Следует иметь в виду, что для 13-летней девочки Татьяна добилась удивительно многого, причем, самостоятельно. Ее няня, из крестьян, вряд ли могла привить Татьяне любовь к чтению и литературе, ставшей в дальнейшем хорошей, надежной основой ее миропонимания.
(3-XXXVII)
Татьяна пред окном стояла,
На стекла хладные дыша,
Задумавшись, моя душа,
Прелестным пальчиком писала
На отуманенном стекле
Заветный вензель О да Е.
(4-XXIII)
Здоровье, жизни цвет и сладость,
Улыбка, девственный покой,
Пропало всё, что звук пустой,
И меркнет милой Тани младость:
Трудно представить, что ее влюбленность и вензеля Онегина, которыми Татьяна разрисовывала запотевшие окна в доме, укрылись от внимания матери, Прасковьи Лариной. Прасковья, сама пережившая в молодости несчастное увлечение Грандисоном, должно быть, хорошо понимала состояние дочери.
(4-XXIV)
Увы, Татьяна увядает;
Бледнеет, гаснет и молчит!
Ничто ее не занимает,
Ее души не шевелит.
Качая важно головою,
Соседи шепчут меж собою:
Пора, пора бы замуж ей!..
Переживания Татьяны не укрылись от внимания