Катастрофа. Сергей Протасов

допустим, кино, и в одной из сцен вдруг появляется белый бумажный мотылек, неестественно летающий между говорящими и явно отвлекающий собеседников в этой сцене. Летает он себе, то появляясь в кадре, то исчезая, потом – хлоп! – мотылька вбивают в пыльный лист раскрытого уголовного дела. И пауза. Это автор дает зрителю время переварить предъявленную аллегорию, намекает на что-то. Подумаешь – к чему бы этот мотылек и на что это он такое намекает? Ведь не просто так! Совершенно непонятно, или я тупой, или мотылек как-то неорганично летал. Не могу догадаться, ну не летают мотыльки в густом табачном дыму по своей воле. Подумаешь несколько секунд, а кино дальше крутится, и решишь: да ну его в баню, этого мотылька, а заодно и фильм, да и автора этого заумного с его аллегориями, сыт я ими по горло уже. А вот в другом фильме – белый газовый шарф развевается, то на шее героини, то сам по себе. Сразу понятно, что аллегория очередная, авторский почерк уже угадывается, а что означает – не ясно, но совершенно понятно, что дальше смотреть не стоит: замучает аллегориями. Получается, огромные народные деньги освоены, а результата, кроме личного обогащения режиссера, его родственников и съемочной группы, нет. Лучше бы на хоспис какой-нибудь потратили.

      На книжных развалах можно найти горы, а то и целые горные хребты книг в духе соцреализма, написанных когда-то по заказу партии. Встречаются нередко и известные талантливые писатели, но сами книги читать-перечитывать желания нет и никогда не возникнет. Аналогично стихи или музыка.

      Герман же, искренне руководствуясь данным правилом, вкладывал всю душу в свою работу, но все-таки в итоге рассчитывал подарить ее людям. Где-то в уголочке его души жила вера в успешность созданного произведения. Конечно, он не отказался бы от признания и известности. А если бы за это еще и заплатили, то было бы совсем хорошо. Хотя в общем-то это совсем не главное. И вдруг ситуация поменялась – стало непонятно, зачем делать то, что никто не увидит и не оценит?

      Наверное, он мог бы найти место, где больше платят, и обеспечивать свою маленькую семью. Возил бы Танюшку на теплые моря, ввязался бы в ипотеку, купил машину. Она молодая привлекательная женщина, осенью только двадцать пять будет, и, конечно, хочет жить в достатке, иметь красивые вещи, маникюр и педикюр, знакомого парикмахера и хвастаться перед подругами, но она посвятила свою жизнь Герману, считает его талантливым и предана его замыслам. Работает сменами по двенадцать часов в химчистке на приемке-выдаче, как старушка, и не ропщет, ждет обещанного мужем результата. Не пилит, ни на что не намекает, гордится им и всячески поддерживает. Хотелось, конечно, для нее сделать что-то приятное или заработать на что-то приятное.

                                              ***

      Герман налил себе чаю и углубился в Интернет – идея, предложенная Ларисой Николаевной, давала надежду, интриговала и притягивала.

      «Может