– армия существовала короткое, хотя и насыщенное военными событиями время начального периода войны. А это заслонило память о ней последующими делами трехлетних сражений;
– многие солдаты и офицеры этой армии погибли в боях и в тылу у врага, а выжившие были рассеяны по многим фронтам, а после войны – по разным уголкам нашей необъятной Родины;
– армия закончила свое существование в окружении, и ее архивы большей частью погибли;
– отсутствие до настоящего времени комитетов ветеранов войны Управления армии и ее соединений. В связи с этим не создано условий для выявления оставшихся в живых участников боев этой армии, возрождения в памяти ее истории и сражений, поисков героев ее частей и соединений.
Но короткая и сложная история 19-й армии, несомненно, заслуживает того, чтобы она стала достоянием широкого круга людей. Это бы в известной мере способствовало военно-патриотическому воспитанию послевоенных поколений и отражало бы благородное стремление к тому, чтобы ничто и никто не были забыты.
В своих воспоминаниях, касаясь судьбы 19-й армии и ее Полевого управления, я не ставлю целью полностью показать боевые действия погибшей в начальный период войны на Московском направлении армии. Я лишь делаю попытку напомнить о ней и привлечь внимание еще живых ее участников, направленное на возрождение в памяти того забытого, которое забываться не должно.
Приехав в штаб армии в Черкассы, я сразу же разыскал оперативный отдел и стал выяснять обстановку и свои обязанности. Но знакомить с положением дел меня сразу не стали. Удалось лишь узнать, что армия пока находится в резерве и конкретной боевой задачи не имеет. Исполняющий обязанности начальника отдела полковник И.И. Воробьев повел меня представить начальнику штаба генерал-майору П.Н. Рубцову и получить указание о моем использовании. На просьбу ознакомить меня с обстановкой генерал ответил, что все я узнаю в оперативном отделе.
– Введите его в курс дела, и пусть включается в работу, – приказал он моему непосредственному начальнику.
Полковник Воробьев послал меня к оперативному дежурному знакомиться с обстановкой. Дежурным оказался майор Борис Михайлович Пономаренко, мой близкий товарищ и однокурсник по академии. Неразговорчивый и чем-то явно озабоченный, Пономаренко не стал мне ничего рассказывать, а дал свою рабочую тетрадь, в которой он своим каллиграфическим почерком записал только что полученную шифровку, адресованную командарму.
– Прочитай, и все поймешь, – упавшим голосом заметил дежурный. – К тому, что здесь изложено,