Марианна с удовольствием рассмеялась, вспоминая их последнюю встречу, и тут же вызвала Кари. И он не появился.
– Кари, перестань! – воскликнула она, но так, чтобы девочки, играющие во дворе, не услышали. – Ну, неужели ты не можешь появиться хоть раз в жизни нормально?
Никакого ответа. Тогда она огляделась на своей кухоньке, высматривая посудину или что другое, откуда этому забавнику захочется появиться сегодня: кастрюльки, миски, кувшины для воды, очаг, корзины для припасов, чашки, горшки, масляная лампа… Откуда? Как ей понять ход его мыслей?
Из очага появляются только западники, а Кари их недолюбливает: они снобы, строят из себя аристократов голубых кровей, отращивая дурацкие острые и мохнатые уши. Нет, из очага Кари не появится, да и никогда не появлялся. Из масляной лампы он возник в прошлый раз. Хотя у него что-то не получилось с Дымом Появления. Муж потом всё принюхивался и спрашивал, что у неё сгорело…
Тут Марианна тяжело вздохнула и склонила голову на плечо. И увидела глиняный кувшин для воды, в котором по её рассеянности сегодня не было воды. Да и вчера тоже она о кувшине забыла. Кувшин пуст! И сух! Ага!
Она подбежала к кувшину, присела и потёрла его пальчиком. Ей послышалось довольное хихиканье. Тогда она потёрла кувшин сильнее, а потом сложила губы и нежно, призывно подула на его горлышко. И из кувшина потянулся дымок, бледный, почти бесцветный, но Марианна отскочила на всякий случай. Дым рос, густел и уплотнялся, он поднялся к самым стропилам, на которых у неё висела трава для приправ, и она принюхалась, с испугом решив, что траву ожидает гибель. Но дым призрачно пах миндальным цветущим садом. У неё даже голова закружилась от воспоминаний.
Она бросилась закрыть дверь и увидела, что дверь уже на крючке.
Кари довольно засмеялся за спиной. Она обернулась и увидела его стоящим посреди кухни. Это был он сам, а не его проекция: от ног в алых сафьяновых сапогах тянулась по тёсаным плитам пола отчётливая узорчатая тень.
– Кари, ну какой же ты мальчик! У тебя даже тени ажурные, как от кружевного полога! – воскликнула Марианна и бросилась к нему.
Да, это был её ненаглядный Кари с крепким, словно отлитым из драгметалла, телом, Кари, пахнущий кальянным дымом и пьянящим ароматом мускуса, и благоуханием чеканной жаровни, в которой горят кедровые угли, и терпким запахом кориандра, горящего перца, розового масла и ещё бог знает каких специй и благовоний. Он обнял её, поцеловал в губы, в глаз, за ухом и под правой скулой, и она тут же поспешила мысленно прилепить себе «мушку» над левой бровью.
И тогда он поцеловал её в эту «мушку» и ответил:
– Я эстет, ты же знаешь, моя несравненная…
И сделал от неё шаг в сторону, чтобы она смогла налюбоваться им вволю. Тут же где-то в дальнем углу её кухни забил перьями павлин, готовящийся распустить свой хвост. Она услышала почти на ультразвуке характерный