Зимой или весной, не помню, 1943 года с фронта вернулся отец. Оказывается, когда на фронте стало ясно, что наши дела пошли на лад, специалистов сельского хозяйства демобилизовали; надо было теперь помочь уже тылу.
Спустя некоторое время нашего отца направили ветеринарным врачом в отдаленный, довольно таки слабый колхоз нашего Майского района, где-то в сторону Семипалатинска. Достаточно ясно помню наше переселение в этот богом забытый колхоз «Жаңа күш» («Новая сила»). Переселение наше напоминало первопереселенцев Америки. Арба с натянутым шатром запряжена волами; по бокам привязывали коров, за ними шли телята – однолетки. Такая процессия двигалась, наверное, дней пять. Помню также, что мать, готовясь к этой кочевке, сшила нам нечто вроде гимнастерки с брюками из какого-то синего и крепкого материала. Это был, наверное, мой первый в жизни «костюм». Чтобы до этого на мне было подобная ценная вещь, я не помню.
Доехали до пункта назначения. Бедная деревня встретила нас как неких господ, очень приветливо. Убожество колхоза смягчалось тем обстоятельством, что рядом с деревней протекала сама река Иртыш, величайшая река моего детства. Но одно обстоятельство все-таки доставало нас. Это – деревенские мальчишки. Они, видя в Жаке чужака, решили сразу же показать ему его место. Показать, кто истинные хозяева деревни, подавить сразу же мальчика-одиночку. У них были свои предводители, атаманы. Иной раз отношение армии деревенских мальчишек становилось настолько недружественным, что Жаке приходилось проводить целый день на крыше нашего дома. Однажды отец, увидев такую картину, разозлился не на шутку и погнался за беснующими мальчишками. Под ним был хороший конь, добрая камча и ему пришлось примерно наказать мальчишек, особенно атаманов. Конфликт быстро рассосался, и Жаке был принят в полк деревенских мальчишек.
Летом основными занятиями мальчишек были выпас телят, купание в Иртыше и игра в асыки. Особенно здорово играли в асыки двое: это был Жаке и еще один мальчик – Асылхан. Можно сказать, что они вдвоем эту древнюю игру казахов подняли до уровня, искусства высокого искусства. Играли до поздна, даже при луне. Вокруг кипели мальчишеские страсти, временами – восхищения. Мы, мальчишки поменьше, сидели на корточках и завороженно смотрели на игру двух игроков, как бандерлоги, в чудном рассказе Киплинга «Маугли», на танцы старого удава Каа. Вот было время. Наконец наступала развязка. Игра заканчивалась. Мы со вздохом «Ух» медленно, нехотя разбредались по домам, живо обсуждая игру двух гигантов – нашу олимпийскую игру. Надо все-таки сказать, что в этой марафонской игре, достойной, как я говорил, всемирных олимпийских игр, чаще побеждал Жаке. Мальчик Асылхан по таланту не уступал моему брату, но Жаке, в конце концов, выигрывал из-за лучшей технической оснащенности, из-за выдержки и большой концентрации внимания на игре. Его «Сака» (Бита) была изготовлена по всем канонам с особой тщательностью; чтобы прицельно бить издалека,