В средневековый период влияние восточной литературы на казахскую было сильнее, чем влияние русской литературы. Развиваясь, казахская литература сложилась как самобытная и оригинальная литература, взяв лучшее у русской литературы и литератур Востока, развивая в основном свою национальную эстетическую традицию.
Рецепция произведений такого поэта, как С. Есенин, могла иметь многосторонний, положительный эффект, а искусству перевода в Казахстане дать опыт экстраполяции глубоко оригинальной, идиоматически окрашенной национальной поэзии на казахский язык. До этого наша литература не имела опыта перевода текстов такого поэта, укорененного в русском национальном мелосе, как С. Есенин. Сборник переводов за 1967 год, в составлении которого приняли участие наши известные поэты Гафу Каирбеков, Гали Орманов и другие, наглядно обнажает определенные тенденции развития нашей литературы, показывает, какие трудности встретили переводчики в ходе своей работы, каких удач они достигли и каких ошибок не избежали.
Особый материал для переводческих трактовок и интерпретаций дает воспроизведение тропов (сравнений, эпитетов, метафор) С. Есенина.
Стереотип «бал шырын», примененный для воспроизведения есенинского образа «листьев медь», означает в обратном переводе с казахского «с листьев мед». Эта ошибка объясняется действием тех тенденций (стереотипов восточной литературы), о которых говорилось.
Есенин в переводе на казахский язык – явление значительное и, безусловно, интересное. Поэзия С. Есенина изобилует сложными образами. В свое время о тропах великого поэта метко сказал критик А. Воронский в статье «Сергей Есенин»: «Особенность и своеобразие поэтического дара Есенина заключается в способности овеществления образа. Образ С. Есенина – орнамент». Да, орнамент, который органически сливается с лирикой, с чувством потрясающей силы. В каждой стихотворной строке – душа поэта. Очень важно все это сохранить в переводе. Поэзия казахского народа, которая выросла из фольклора, из недр степной кочевой жизни, близка, тождественна поэтическому мышлению анималистическими образами.
Такой образ «месяц рыжим жеребенком запрягается в сани», конечно, будет понят и легко переведен казахскими поэтами.
Однако было бы ошибкой считать, что поэзия С. Есенина построена сплошь из таких фольклорно-анималистических