Кирилл сопел у него на груди, крепко обнимая за шею, пока они шли к реке, и в этом было какое-то безграничное, необъяснимое, первобытное счастье. Горбовский держал мальчика одной рукой, а другую не отрывал от переливающихся зеленых волн. Ему казалось, что все это он уже когда-то пережил, но чем это кончилось, он никак не мог вспомнить. Сейчас он только смутно ощущал, что ему нужно найти жену, иначе произойдет нечто…
Нечто…
Мальчишка первым заметил женскую фигуру у реки, проворно соскочил на землю и помчался к маме. Горбовский ускорил шаг, понимая, что идет к неизбежному, но не в силах остановиться.
Даже издали молодая женщина была сказочно красива. Ветер развевал ее пшеничные волосы, речная вода омывала стройные ноги, легкий светлый сарафан колыхался, облегая фигуру то с одного бока, то с другого, но так и не очерчивая точного силуэта. Она обернулась, увидела Льва и тепло улыбнулась ему. Горбовский почувствовал, как слабеют колени, и застыл в немом изнеможении. Он не мог оторвать от нее глаз, как и в первый раз, когда увидел ее. Кирилл подбежал и обнял мать, но тут же отлип от нее и полез плескаться в воду. Он был так похож и на нее, и на Льва, что сердце замирало.
– Лёва, иди сюда, – позвала эта женщина, и голос ее манил и очаровывал подобно песням сирен, сгубившим сотни моряков.
– Алёна, – сказал Горбовский и словно поплыл навстречу ей. – Алёна… – каждое слово отзывалось долгим эхом.
– Смотри, какая здесь речка, – простодушно сказала она, протягивая руки к мужу.
Молочно-голубые ее глаза мягко светились неподдельно чистым чувством, и улыбка сияла, и волосы мерцали, и кожа слепила белизной. Горбовский обеими руками прижал молодую женщину к себе – ему не верилось, что он обладает таким сокровищем. Девушка приглушенно рассмеялась, уткнувшись лицом ему в грудь.
– Лев, прекрати, – она наигранно отстранялась и с озорным выражением смотрела на него, и он смотрел на Алёну во все глаза и никак не мог насмотреться, и никак не мог поверить.
Она шутила с ним, не понимая, что скоро все это кончится, растрачивая бесценные моменты на всякую мелочь, и лишь Горбовский был серьезен, он почти все вспомнил и понял…
– Мам, смотри! – воскликнул Кирилл, указывая пальцем на небо.
Горбовский знал, что именно сейчас увидит. Он стиснул жену и позвал:
– Сынок, иди сюда, скорее.
– Лев, что такое? Что это?
Теперь Алёна не отстранялась – ей тоже было страшно. Пространство наполнилось глухим рокотом, и рядом возник огромный серо-зеленый вертолет. Зловеще зависнув в воздухе, он создавал порывы ветра, пригибающие траву к земле. С Алены практически срывало сарафан.
– Я боюсь, – прокричала она, и крик утонул в грохоте несущего винта.
Вертолет стал снижаться. Горбовский почувствовал, что у него снова хотят отнять родных, и сознание помутилось от гнева. Ему впервые было так страшно – он боялся за жизни близких, но точно не