Но сегодня, наблюдая за тем, как улыбается Эйвери, беседует со своими знакомыми, Люк почувствовал искры заинтересованности, влечения, даже мурашки по спине пробежали. Время от времени она бросала взгляды в его сторону, и ему захотелось узнать, испытывает ли она то же самое, но их взгляды больше не пересеклись.
Неужели она намеренно избегает его?
На протяжении всего ужина, даже во время разговоров с несколькими особенно смелыми посетителями, его уверенность росла. Наконец Эйвери поднялась из-за стола, впервые позволив ему беспрепятственно взглянуть на ее стройную фигуру. Облегающее платье выгодно выделяло плавные изгибы тела.
Она легко и грациозно шла между столиками, несколько раз останавливалась, чтобы улыбнуться и поговорить с кем-то, ни разу не задержавшись надолго. Огоньки свечей в центре столов отражались в ее серьгах, отбрасывая сверкающие блики и добавляя свечение в хрупкий образ. Черное платье, расшитое пайетками, навело его на мысль о состоятельности ее семьи. Она, несомненно, далеко не впервые находилась в этом заведении.
Эйвери по-прежнему категорически не смотрела в его сторону. Люк уже подумал, что она и вовсе не подойдет к их столику, но тут Кристина встала и помахала ей рукой:
– Эйвери, иди к нам.
Ее замешательство было очень заметно. Люк с неохотой оторвал от нее взгляд. В его воспоминаниях она осталась неуклюжей девчонкой, застенчивой, нелюдимой, всегда в тени. Новая Эйвери завораживала.
– Снова ужинаешь с Доком Моррисом, не так ли? – ухмыльнулся Эйден.
– Если бы его жена не присутствовала здесь, непременно поползли бы слухи.
Люк буквально утопал в плавных движениях ее рук, жестах, мгновениях, когда она пожимала хрупкими плечами. «Безумие. Тебе сейчас меньше всего нужно ввязываться в любые отношения. Сначала надо восстановиться», – взывал он к себе, не в силах отвести взгляда, игнорировать влечение. За столом послышался непринужденный смех, и она наконец взглянула в сторону Люка. Волнующие будоражащие мурашки рассыпались по его телу.
– Привет, Люк. – В это мгновение в ее защите, прочной как броня, забрезжила уязвимость, первая едва заметная трещинка.
Он отлично помнил, как те же слова сказала ему еще юная девушка, как отчаянно старалась скрыть смущение, что, правда, удавалось с трудом. Теперь изысканная женщина проявила к нему лишь сдержанную учтивость, словно избегая повторения юношеской неловкости.
– Так ты теперь врач?
Их взгляды пересеклись, и она тотчас отвела глаза:
– Я физиотерапевт.
О нет. После недавних весьма болезненных сеансов терапии это откровение сложно было назвать приятным.
– Точнее говоря, – добавил Эйден, – она твой физиотерапевт.
За доли секунды