Аполлон Григорьев. Борис Егоров

влюбился в свою «крестовую сестру» Лизу. «Крестовая» – значит, кто-то из родителей Аполлона был крестным у Лизы (возможен был бы и обратный вариант – кто – то из родителей Лизы крестил Аполлона, но по церковной метрической ведомости восприемниками при крещении Аполлона были квартальный надзиратель Ильинский и вдова Щеколдина, в то время как нам известно, что отец Лизы был сослуживцем отца Аполлона).

      Увы, Лиза не откликнулась на чувства Григорьева, она влюбилась в Фета. С этой юношеской истории начинается цепь любовных неудач Аполлона, последуют, одна за другой, женщины, которые явно не могли полюбить горемычного кавалера: А. Ф. Корш, ее сестра Лидия, ставшая даже женой Григорьева, Л. Я. Визард, О. А. Мельникова, будущая сноха (жена сына) Ф. Тютчева. В чем дело? Григорьев был видный, красивый мужчина, живой человек, занимательный собеседник, не говоря уже о его познаниях и творческих способностях. Но вот не влюблялись! Единственное исключение – М. Ф. Дубровская; об их драматической истории пойдет речь дальше. Любовь – штука иррациональная, здесь логикой не возьмешь, однако «массовая» безответность все же заставляет предполагать, что Григорьеву, видно, не хватало мужественных начал: твердости, прочности чувств, силы воли, способности быть всегда опорой ближнему, наконец, той самой ответственности, о коей мы уже говорили. Зато Григорьев был полон «женственных» свойств: зыбкость и экзальтированность чувств, слабоволие, быстрое подпадание под чужое влияние…

      Вряд ли Фет глубоко любил Лизу, да тогда и речи быть не могло, чтобы чиновник согласился выдать дочь за сомнительного по происхождению и по положению провинциала; Лизе быстро нашли какого-то подходящего доброго молодца, совершенно чуждого девушке. Возникла драматическая коллизия: безответная любовь Григорьева к Лизе, почти безответная любовь Лизы к Фету, выдача Лизы замуж за совершенно не любимого жениха, а шафером у невесты на свадьбе выступал истерзанный переживаниями Аполлон. Эта волнительная повесть, видимо, очень разбередила поэтические души и Григорьева, и Фета: первый по горячим следам будет откликаться на события стихотворениями, а потом напишет рассказ «Офелия» (1846), а второй уже в старости (1884) сочинит автобиографическую поэму «Студент».

      Два самых ранних известных нам стихотворения Григорьева, относящиеся к 1842 году, посвящены именно истории с Лизой. Первое озаглавлено шифром: «Е.С.Р.»:

      Да, я знаю, что с тобою

      Связан я душой;

      Между вечностью и мною

      Встанет образ твой.

      Связан буду я с землею

      Страстию земной, –

      Между вечностью и мною

      Встанет образ твой.

      Второе, без заглавия, описывает момент венчания Лизы:

      Нет, за тебя молиться я не мог,

      Держа венец над головой твоею.

      Страдал ли я, иль просто изнемог,

      Тебе теперь сказать я не умею, –

      Но за тебя молиться я не мог…

      Я пытался расшифровать