Каждый из гребцов имел два пистолета и саблю, все офицеры вооружались весьма достаточно. Англичанин и француз сопутствовали нам как толмачи для переговоров. Чрезвычайное множество народа собралось в том месте, где выходили мы на берег, что по причине сильных бурунов было довольно затруднительно. Между оным не находилось ни короля, ни его родственников; однако островитяне были учтивы и почтительны. По испытании пресной воды, которая оказалась весьма хорошею, пошли мы к стоявшему недалеко от берега дому, у которого ожидал нас сам король. В 500 шагах от дома встречены мы дядей его, который купно был ему и отчим и назывался всегда отцом королевским. При 75-летней старости казался он совершенно здоровым. Живость глаз и черты лица его показывали в нем решительного и неустрашимого мужа. Он был, как то мы узнали после, один из величайших воинов своего времени и теперь еще имел перевязанную рану около глаза. В руке держал длинный жезл, которым тщетно старался удержать народ, толпившийся за нами.
Взяв меня за руку, повел в длинное, но узкое строение, в котором сидела королевская мать рядом со всеми своими родственниками, казалось, нас ожидавшими. Едва коснулись мы пределов сего жилища, вдруг встретил нас сам король и приветствовал с великой искренностью и приязнью. Народ остановился и мало-помалу рассеялся, ибо жилище короля есть табу. Я должен был сесть в средине женщин королевской фамилии, которые смотрели на нас с великим любопытством, держали за руку и обращали особенное внимание на шитье наших мундиров, шляп и прочее. На лицах их изображалось такое чистосердечие, что я не мог не почувствовать к ним приязни. Каждую одарил я пуговицами, ножами, ножницами и другими мелочами, но сии вещи не произвели в них той радости, которой ожидать следовало. Они обращали свое внимание более на нас самих, нежели любовались подарками.
Дочь короля, женщина лет около 24, и его невестка, несколькими годами моложе первой, превосходили других своей красотою и были столь хороши, что и в Европе не не признали бы их красавицами. Все тело их покрыто было желтой тканью, на голове не имели никакого украшения; черные волосы были завязаны крепко в пучок, близ самой головы. Тело их, сколько позволяло видеть покрывало, не было испещрено, как у мужчин, но оставлено в природном состоянии. Одни только руки расписаны до локтей черными и желтыми узорами, придающими вид коротких перчаток, какие нашивали прежде обыкновенно наши дамы.
Спустя несколько времени повел нас король со всеми своими родственниками в другое, в 15 шагах от первого находившееся, строение, определенное единственно для обедов[39]. Здесь разостлали немедленно рогожки, на коих нас посадили. Хозяева, видя нас в кругу своем, казались быть веселыми и всемерно старались изъявить нам свое удовольствие. Один приносил кокосовые