Площадь Сан-Хуан-де-Диос, Камагуэй, Куба
Центральным экспонатом местного исторического музея оказалось масштабное полотно, изображающее генерала Максимо Гомеса в тот майский день 1873 года, когда он принял на себя командование военным округом провинции Камагуэй, а также знаменитым кавалерийским корпусом, подвиги которого и прославили генерала как одного из виднейших полководцев Десятилетней войны с Испанией за независимость Кубы. Генерал Максимо Гомес был изображен, разумеется, в виде двухметрового гренадера, упирающего огромную шпору на огромном ботфорте в бок циклопического битюга. На голове генерала была широкополая шляпа, за плечами развевался плащ, делавший героя окончательно неотличимым от Зорро в исполнении Дугласа Фэрбенкса. Вот только на лице его несколько неожиданно смотрелись висячие усы с узенькой бороденкой, напоминающие какого-нибудь провинциального интеллигента вроде нашего Мичурина.
Неожиданности, впрочем, на том не заканчивались. Неподалеку от героического полотна обнаружилась стеклянная витрина, в которой был выставлен тот самый плащ. Судя по нему, генерал Максимо Гомес был в действительности сухоньким узкоплечим мужчинкой ростом чуть ниже метра шестидесяти. Под плащом в той же витрине виднелись трогательно потертые замшевые полусапожки генерала, на вид – размера тридцать шестого, не более. Однако экспонат из соседней витрины окончательно развеивал всякое недоумение посетителя. Здесь был выставлен именной револьвер героя. И я вам скажу, доктор Фрейд бы такому револьверу сильно порадовался, ибо клиническая картина открывалась при его осмотре на всю свою глубину. Револьвер был чудовищного размера, с шестигранным стволом длиной в полметра и представлял собою идеальную модель гипертрофированного мужского самолюбия в натуральную генеральскую величину.
Я вышел из полутемного вестибюля музея в полуденное городское пекло и пошел к центру города, в сторону площади Сан-Хуан-де-Диос. К тому моменту я уже знал, что здесь, посреди тропического острова, вдалеке от моря, куда никогда не долетает влажный бриз, нужно ходить медленно, стараясь не вдыхать раскаленный воздух слишком глубоко. А маршрут надо выбирать так, чтобы ни на секунду не покидать теневую сторону улицы.
Это был Камагуэй, город в геометрическом центре Кубы, пустой и оцепенелый в адской залитой солнцем жаре. Когда-то он родился приморским рыбацким городком, одним из первых основанным на острове европейскими поселенцами, но четыреста пятьдесят лет назад, когда мириться с бесконечными пиратскими набегами и грабежами стало уже невозможно, жители перенесли его вглубь суши. Три века спустя Камагуэй оказался столицей богатой скотоводческой провинции. И скучающие владельцы окрестных имений понастроили тут немыслимое количество театров, кабаре и казино, чтоб не приходилось лишний раз тащиться со своими деньгами в Гавану или Сантьяго.
Все это колониальное великолепие, весь этот тропический Лас-Вегас сто пятидесятилетней давности стоял теперь практически в руинах. Стены домов были так густо оплетены