– Как же тихо… – прошептал Сириус, сделав пару шагов по скрипучему снегу. На нем был одет радиоактивный костюм, лицо скрывал противогаз. Сквозь запотевшие окуляры он взглянул вверх, там было низкое, мрачное небо, затянутое однородными облаками. Ни солнца, ни звезд нельзя было уже увидеть. Все осталось во снах и воспоминаниях выживших.
Воздух пробирал морозцем, как бывает сибирской зимой, когда жизнь замирает в ожидании весны. Только весны в данной момент нельзя было уже дождаться. Мертвые ветки деревьев устремлены были в небосвод, агония смерти завершилась еще раньше, полгода назад. Сейчас все было тихо и спокойно, как на кладбище.
– Сириус, как ты? Что там наверху? – голос из рации начал доноситься после непродолжительного тарахтения.
– Ничего особенного… – немного уныло ответил человек. – Все без изменений. Без надежд.
– Не забывай про ковчег. Его нужно найти. Тогда у нас есть шанс выбраться из этого гиблого места.
– Рон, не думаю, что здесь что-то можно найти. Тонны снега запорошили все кругом. В сугробах очень трудно отыскать что-либо, даже наш корабль.
Рация замолчала на какое-то время. Было слышно, как шумит поднебесный ветер, гоня тучи куда-то на запад.
– Ты предлагаешь бездействовать что ли? Я тебя не понимаю, откуда столько лени? – голос друга по несчастью убеждал его в том, что не все потерянно для них в мире без солнца бесконечной ядерной тихой зимы.
– Нет… Я ничего не предлагаю. – буркнул Сириус, – Я реалист просто. Тут с лопатой надо ходить и чистить все кругом, искать то что спрятал снег.
– В следующий раз пойдем вдвоем. Я не могу терпеть пессимистов. – Рон кидался уже обвинениями в адрес своего бывшего командира. За время проживания в одиночестве без цивилизации они перестали быть военными, забыли про такие слова как субординация.
Через минут десять, походив по глубокому снегу, Сириус вернулся обратно ко входу в бункер.
– Я вернулся. Отворяй!
Дверь заскрипела. Зеленый