Каждый раз когда Нина отправлялась в деревню – купить свежего молока, пополнить запасы душистого мыла, да и от души поболтать с местными, обсудить последние новости, это оборачивалось очередным скандалом.
Сегодня таким поводом послужила моя «писанина». Она яростно трясла передо мной знакомым исписанным листком.
«Все люди – вафельные стаканчики, они пусты, у них нет вкуса, и только когда умелая рука доверху наполняет стаканчик сладким, ванильным мороженным, посыпает тёртым шоколадом – вафельный стаканчик обретает смысл.
Мечты – то самое мороженное, они наполняют каждого из нас. Человек без мечты – пустой вафельный стаканчик. И лишь наполнившись мечтой, он обретает смысл.
Я живу мечтой. Эти два мира – реальный и мир моих грёз уже давно стёрли грань, разделяющую их. Мне всегда было о чём мечтать, я всегда твёрдо уверенна в том, что мечты сбываются, и неоднократно доказывала это самой себе и недоверчивым окружающим.
Иногда это было не просто. Люди, не имеющие мечты – жестоки. Они, во что бы то ни было, стремятся разрушить твою веру. Никогда не спорь с такими. Просто воплоти мечту в реальность. Преподнеси урок себе и другим.
Каждый решает сам, кем быть в этой жизни – вкусным, желанным мороженным или вафельным стаканчиком, человеком, живущим полной жизнью или закомплексованным живым трупом. Оглянитесь вокруг – таких – миллионы. Вы их узнаете, если послушаете о чём они говорят. Их разговоры полны недовольства. Они ругают всех, они не знают чувства благодарности. Это вафельные стаканчики, чёрствые и безвкусные».
– По-твоему все мы – черствые и безвкусные? По-твоему ты одна у нас особенная? Что такого особенного в девице твоего возраста, которая не умеет вести хозяйство? Тебе не помешает хорошая трепка, чтобы выбить из тебя все эти глупости, да твой Дед слишком слаб для этого.
Джек молча поднялся из кресла и одним быстрым рывком выхватил у Нины листок. Пробежавшись по нему, он посмотрел на меня.
– Собирай все свои принадлежности и тетради, я принесу чемодан.
Было позднее время, мы брели знакомой тропой, море безумствовало. Волны разбивались о скалистый берег у подножья Маяка, вздымаясь ввысь.
Море жестоко лишь во время шторма.
Джек отворил Маяк огромным медным ключом. Щелкнул выключатель, мы неторопливо поднимались по деревянным грубым ступеням, таща за собой набитый бумагой старый кожаный чемодан.
– Здесь ты сможешь делать все, что тебе вздумается, девочка моя. Большего я предложить не могу. Мне и за это перепадет, но я крепкий малый. Я почти перестал слышать издаваемый Ниной шум, в старости есть кое-какие плюсы. Это огонь камина, графин с виски и потеря слуха, особенно, если твое хозяйство ведет слишком болтливая женщина.
Он