Софья Дмитриевна прикрыла рукой глаза.
– Глаша, иди. Мне надо побыть одной.
Ничего иного не приходило на ум, как только сообщить об исчезновении мужа в полицию. Конечно, придется солгать, что вечером 2 января он вышел из дома и не вернулся. Но так лучше, нежели она объявит правду, и её сочтут не в себе. Трудно представить, какие это может вызвать последствия. И самое страшное из них – разлучение с домом (не оставят же душевнобольную на попечение прислуги, а родные её далеко). Но покидать теперь эту квартиру нельзя ни в коем случае! Иначе пропадет единственная возможность связаться с тем миром, где теперь Алеша.
7
Приехавший к вечеру следующего дня участковый пристав был вежлив, но угрюм.
– Кулик Василий Геннадьевич, – отрекомендовался он. – Прошу великодушно простить, однако мне теперь же надлежит выполнить ряд процедурных действий.
Всё говорило в нём о неудовольствии заниматься этим пустым делом, да ещё в Святки. Опыт подсказывал ему, что розыск коллежского асессора не даст, скорее всего, никакого криминального результата.
– Прошу садиться, – указала ему на стул Софья Дмитриевна.
– Сударыня, отчего решили вы, будто с господином Бартеньевым что-то случилось? Ведь он всего одну ночь отсутствовал. Тому может быть множество причин, вполне, между прочим, прозаического свойства.
Говоря это, Кулик с осторожностью располагал свое грузное тело на стуле, казавшемся ему довольно хрупким.
– Каких же, например?
– Ну, знаете ли – тёплая дружеская компания, карточная игра…
– Вы хотите закончить женщинами лёгкого поведения?
Кулик одобрительно взглянул – ну вот же, умница, всё понимаешь!
– Мой муж не таков…
– Конечно, конечно, – пробормотал он, и глаза его, словно столкнувшиеся с чем-то бесконечно знакомым, устало моргнули.
– А ко всему прочему, сегодня мы должны быть на Предводительском бале в Благородном собрании. Ни при каких обстоятельствах Алексей Арнольдович не допустил бы, чтоб пропустить его.
– Разумеется, разумеется… – взгляд его сонно помутнел, но Кулик тут же встрепенулся. – Ну-с, позвольте начать? Я хотел бы осмотреть все комнаты.
– Что ж, пойдемте. Однако это странно. Уж не думаете вы, что мой муж спрятался где-нибудь под кроватью?
– Не думаю, но таков порядок.
В спальне Кулик задержался перед зеркалом.
– Какое большое, – произнес он, проводя рукой по оправе.
У Софьи Дмитриевны звонко забилось сердце. Она даже испугалась, что Кулик его услышит. В следующее мгновение, конечно же, пришло осознание невозможности этого, однако легче ей не стало. Кулик, словно зная правду и изощрённо оттягивая момент истины, всё оглаживал и оглаживал раму. Софье Дмитриевне явилась ужасная мысль: «А вдруг ему, действительно, всё известно?! Неужели Глаша успела проговориться?»
И тогда Кулик повернул к ней гладкое свое лицо:
– Ну-с, проследуем дальше?
Софья