Егоров затопил камин, опустился в кресле и вздохнул.
На душе было неспокойно – Егоров верил, что с Черепом он справится, пока неизвестно, как, но он решит эту проблему. Вспомнилась Наташа, ее смерть… Его, словно, обманули – дали надежду на счастье и отобрали. Он как пассажир без багажа стал метаться с поезда на поезд, ничего не оставляя, ничего не находя… Ветер застучал чем-то по крыше. Егорову показалось, что это Наташа вошла в дом, ему даже почудились ее легкие шаги.
– Надо жить как-то иначе, – подумал он. – Надо… Вот с Черепом улажу…
Огонь бился меж диких камней камина, его негромкий трепетный гул проникал в душу, наполняя ее покоем, тепло обволакивало тело аурой защищенности и уверенности. Из поколения в поколение, сотни тысяч лет, жизнь человека проходила рядом с огнем. Огонь был его счастливой находкой: волшебным оберегом от холода, зверья, нечисти. Подсознание человека явно хранит радостные ощущения, что возникают при общении с огнем, во всяком случае, он сейчас чувствовал тихую странную восторженность.
Егоров не заметал, как его веки сомкнулись, и он увидел… увидел с такой явью, словно его оживили в другом мире – будто стоит он в пещере, в руках копье, на бедрах повязка из шкуры пятнистого зверя. Его тело в напряжении, на душе дикий страх. Во – внутрь пещеры, почти неразличимые во тьме, скользнула тень. В темноте сверкали огромные красные глаза. Спасительный огонь залег, угли едва светились меж камней очага. Хищник приближался, уже было слышно горячее дыхание.
Он отступил, потом сделал еще шаг и вдруг почувствовал спиной холод каменной стены – его загнали в угол. В груди жарко вспыхнула ярость, ярость безысходности – теперь он дорого продаст свою жизнь – так приказывал инстинкт. Вдруг под ногами зашуршала сухая трава, он нагнулся, схватил ее в охапку и бросил на угли, в то же мгновение ярко вспыхнув, огонь поднялся во весь рост. Зверь утробно зарычал, Он на доли мгновения увидел его страшную, поросшую шерстью морду, жуткие глаза. Зверь метнулся к выходу. Он выбежал вслед за ним, мелькнуло бурое, покрытое шерстью тело и грациозно по-кошачьи, в немыслимо длинном прыжке, исчезло в кустарнике. Он, подняв руки, закричал, он кричал от радости, он кричал предупреждая, он кричал пугая…
Егоров проснулся от стука в дверь – пришел Рыжий.
– Ну, что? – спросил Егоров, когда тот, прошел к дивану. – Узнал что-нибудь?
– Узнал, – самодовольно отозвался Рыжий. – Игра была, я скажу тебе. Подержал я в руках деньги… надо было бросать и уходить, но…
– Ну? – оборвал Егоров.
– Двое про него базар вели. Про Черепа постоянно базар идет, так вот…
– Говори дело!
– В Балаганово он отирается, третий дом по дороге к городу, у дома начинается лесополоса…
ГЛАВА 15
Картавый сидел на бревне. Мужики, вяло матерясь, закатывали на лесотягу бревна. Ее вяжущий, поднимающийся до визга скрежет раздражал его. Говорили: этот визг слышно за пятнадцать километров. Картавый в это охотно верил.
Смерть слесаря по