Антон сидел, серьезно задумавшись. Я посмотрел на него и продолжил рассуждать.
– Значит, если концерн Химика тайно рекламировал калипсол, то дело оказывается удивительно простым. Химик про это догадался, Химика убивают. Отрезают голову, чтобы напустить дыма. Замаскироваться. Или напугать Лилю. Красиво?
– Так себе, – честно сказал Антон, встрепенувшись. – Ты же сам сказал про аналог, который выпускает совсем другой концерн. Как его? Калипсол? И пока мы не знаем MNJ Pharmaceuticals выпускает калипсол или нет. Поэтому сейчас обсуждать эту версию рано. Кроме того, даже если это они, то при чем здесь Дейр-Эль-Бахри? А «Одиночество»? А число это дурацкое? Как там оно?
– 222 461 215.
Антон записал его на салфетке и принялся что-то рисовать.
– Хорошо, не унимался я. А если верна твоя третья версия, и это некое тайное послание… Хотя кому? Всем подряд? Они хотят, что бы это было везде.
– Тому, кто способен это послание расшифровать.
– Но это явно не мы. Слушай, а, может, это все мистика?
– Не исключено. Например, заказ тебе сделал какой-нибудь богатый сумасшедший. С бредовыми идеями. Но тогда я не вижу связи со смертью Химика. Я боюсь, что за сегодняшний вечер мы не решим эту головоломку. Слишком мало вводных данных. И мне пора. Динка ждет.
Голос его потеплел, что вообще говоря антоновкому голосу было не свойственно. «Мне бы девушку, от имени которой мой голос бы теплел, а не стервенел» – подумал я.
– Насчет связи – суди сам. Загадочный заказ. Загадочная смерть. Между ними звено: калипсол. Я завтра выясню, кто выпускает этот наркотик и поищу в интернете что-нибудь про Дейр-Эль-Бахри.
– Отличная идея. Ищи про Дейр-Эль-Бахри. А я подумаю над числом. Не зря же меня в мехмате пять лет учили. Созвонимся!
И он расписавшись на слипе за нас обоих (Антон был богаче меня, а я не комплексовал: дружба все-таки) он уехал на голубом прозрачном Тинькоффском лифте со второго этажа на первый.
Я остался слушать музыку и допивать пиво. Nick Cave на два голоса с PJ Harvey пел своего странного Henry Lee. Я немного задрожал, потому что попытался вслушаться в текст. Еще в школе мы с Антоном и Матвеем учили английский, пытаясь записать на слух тексты песен. Я уже тогда, воспитанный родителями на классическом треугольнике Галич-Окуджава-Высоцкий (на самом деле – правильная пирамида: один – злой, один добрый, один сильный