– Агнесса… – сбивчиво шептал Лёха, – Ты извини, просто я… у меня…
– У меня тоже в первый раз… – в тон ему шептала Агнесса. – Не бойся, Лёшик, я тоже боюсь ужасно.
– А вдруг…
– У нас всё получится! – Агнесса зажала ему рот ладошкой…
И у них действительно всё получилось, хотя первый блин вышел немного комом. Но Агнесса, закусив губку, направила юношу по верному пути. Да, она ужасно трусила и смущалась, но симпатичный кузен (хотя и не слишком умелый сноубордист) нравился ей, и она хотела стать женщиной именно с ним. И когда это случилось, она ахнула не от боли, а от радости.
– Только не в меня… не надо, чтоб детей… – лепетала она. Лёха всё понял и в последние секунды вышел из неё. Сперма забрызгала скользкий от пота живот девушки, простыню и одеяло. Одна капелька долетела до уха, и Агнесса, хихикнув, стёрла её пальцами.
– Ты классная… – шептал Лёха, прижимая к себе свою первую женщину. Агнесса ничего не говорила, только вздыхала прерывисто, будто после долгих рыданий.
Успокоившись, влюблённые занялись тем, что сменили бельё на постели – вряд ли тётя Маруся была бы в восторге, узнав, что её племянник лишил девственности её дочь. А на белоснежной простыне алело предательское пятно, делая постель похожей на японский флаг. Потом немного пообнимались на свежих простынях, и Агнесса убежала к себе.
На следующую ночь она снова прокралась в комнату пострадавшего кузена, чтобы получить порцию жарких ласк…
Эта зимняя неделя 1994 стала для них первой и последней. Вскоре стало известно, что на следующий день после Лёхиного отъезда Агнесса отправилась кататься на снегоходе по замёрзшему водохранилищу и провалилась под лёд. Тело так и не нашли. Тётя Маруся, у которой больше не было детей, через месяц продала коттедж и вскоре куда-то пропала. Ещё раньше перестали приходить вести и о дяде Иване.
– Это их Бог наказал, – заявила как-то мама, когда они всей семьёй ели ужин перед телевизором. По телевизору шла программа «Поле чудес», ни одного выпуска которой родители не пропускали. – Он ведь бандит был, Ванька-то. Руки по локоть в крови. А эти пользовались – значит, тоже… И сестрёнка моя, не тем будь помянута, и эта… тварь малолетняя…
– Мама, как ты смеешь! Как тебе не стыдно! – крикнул Лёха.
– Что-о? – взревели родители на два голоса. – Да как ты… та кто ты такой… сопляк… мразь… нос не дорос, а ишь ты… смотри у меня… ремня тебе хорошего вложить, вот что…
– Да чтоб вы сдохли! – Лёха в сердцах шарахнул тарелку экран телевизора. Отец схватил его за руку, но Лёха вырвался и вылетел из комнаты.
– Вон из моего дома, тварь неблагодарная! – орали предки дуэтом. – Растили деточку, кормили, образование давали, а он ишь!
– Мрази… –