Который год валяется в пыли…
Распроданы наивные надежды —
Кому они вообще ещё нужны?
А вера в дефиците, как и прежде,
Но я тебе отдам за полцены…
Нет на сегодня новых поступлений —
На той неделе заходи, милок.
Зато мешками с завистью и ленью
Завален склад под самый потолок.
И к ненависти можешь приобщиться —
Уходит споро! Взвесить полкило?».
Но я ответил доброй продавщице:
«Боюсь, тебе со мной не повезло.
Продуктов в магазине много нужных,
Но денег нет на роскошь – се ля ви…
Пожалуй, обойдусь кусочком дружбы
И запотевшей рюмочкой любви».
Отлучение
Ты сетуешь горько – всесильный Бог
Не внемлет горячей твоей молитве
И знака в ответ не даёт. А мог
Тебя поддержать в справедливой битве
Святого добра с неуёмным злом,
Мог силы придать на пути к победе,
Предателей подлых связать узлом,
Склонить и заставить за всё ответить.
Увы, не карает его рука
Обидчиков лютых мечом булатным —
Никто не посмел помешать врагам
Тебя сапогами топтать злорадно.
Ты яростно шепчешь: «Господь, порви
Неистовых недругов, коих много!».
И мир захлебнётся в своей крови,
Как только молитва дойдёт до Бога.
И вряд ли кто выживет в той войне,
Которую ты призываешь свыше.
Но живы пока. И я рад вполне,
Что Бог отлучился и нас не слышит.
Памятка
Готовишься к раю? На входе с собой имей
Jim Beam, Harley-Davidson, Durex… Но всё ж поверь:
Во всяком эдеме есть тайно стучащий змей
И тот, кто однажды укажет тебе на дверь.
Готовишься вечно дымиться в огне печи?
Готовься, но помни, лелея свою печаль:
Во всяком аду есть подсобка, бушлат, ключи,
Ночные беседы и с сахаром чёрный чай.
Болотная сага
Жаба сидела на рельсах. Жаба грустила о прошлом.
Влажные губы жевали мелкий фрагмент стрекозы.
Выйти из жёсткого стресса и размышлять о хорошем
Жабе в ночи не давали всполохи дальней грозы.
Таяли звёзды на небе, пухли чернильные тучи,
Шпалы пестрели от капель, ветры вселяли хандру.
Жаба страдала: «Ах, мне бы жить хоть немножечко лучше —
Мне бы болото без цапель и пожирней мошкару.
Мне бы без лишней печали помнить про юности годы…
Грустную дарит картину памяти горькая сласть —
Как мужика повстречала, как позабыла про гордость,
И на перине из тины с жаром ему отдалась…».
Билось полночи в экстазе жабье упругое тело…
Утром он молвил устало: «Ну, прощевай до поры».
После порочащей связи разом она залетела
И по весне наметала полкилограмма икры.
В рельсах