Гоголь в жизни. Викентий Вересаев

Вы публиковали в газетах об отдаче внаем половины дачи? – Публиковал. – Нельзя ли мне воспользоваться? – Очень рад. Позвольте узнать вашу фамилию. Половинкин. – Так и прекрасно! Вот вам и половина дачи. – Тотчас без торгу и порешили». Через несколько времени Белозерский опять посетил Гоголя на даче и нашел в ней одного Половинкина. Гоголь, вставши раз очень рано и увидев на термометре восемь градусов тепла, уехал в Малороссию, и с такою поспешностью, что не сделал даже никаких распоряжений касательно своего зимнего платья, оставленного в комоде. Потом уже он писал из Малороссии к своему земляку Белозерскому, чтоб он съездил к Половинкину и попросил его развесить платье на свежем воздухе. Белозерский отправился на дачу и нашел платье уже развешенным.

      П. А. Кулиш со слов Н. Д. Белозерского. Записки о жизни Гоголя, I, 100.

      Гоголь, по характеру своему, старался действовать на толпу и внешним своим существованием; он любил показать себя в некоторой таинственной перспективе и скрыть от нее некоторые мелочи, которые особенно на нее действуют. Так, после издания «Вечеров», проезжая через Москву, он на заставе устроил дело так, чтоб прописаться и попасть в «Московские Ведомости» не «коллежским регистратором», каковым он был, а «коллежским асессором». «Это надо», – говорил он приятелю, его сопровождавшему.

      П. В. Анненков. Н. В. Гоголь в Риме. Литературные воспоминания, стр. 27.

      (По поводу предыдущего сообщения М. М. Стасюлевич много позднее запрашивал Анненкова. «Тут что-то не ладно, а выходит такая штука, что Гоголь на заставе, будучи коллежским регистратором, объявил себя коллежским асессором».)

      Не то, что выходит такая штука, будто Гоголь наврал на себя штабский чин, а действительно такая штука вышла в натуре, и только осторожный не в меру тон статьи может рождать некоторое сомнение в этом факте. Гоголь подчистил на подорожной предикат «регистратор» и заместил его другим «асессор». Так он и был перепечатан и явился в Москву. Следовало бы автору, конечно, яснее выразиться, да как же говорить о подчистке[18].

      П. В. Анненков – М. М. Стасюлевичу, 16 авг. 1876 г. М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке, том III, СПб., 1912. Стр. 327.

      Я очень дурно сделал, что решился выехать из Петербурга, да еще в то время, когда чувствовал себя не слишком здоровым. Зато и поплатился порядком, покамест доехал до Москвы. Как нарочно, погода была самая скверная, дожди проливные. Я ехал день и ночь, потому что товарищ мой, ехавший до Москвы вместе со мною, не имел времени останавливаться. Итак, я в Москву приехал нездоровым, и хотя в течение нескольких дней почти все прошло и я поправился, но здешние врачи советуют мне недельку обождать для совершенного поправления. Итак, я теперь не уверен, буду ли у вас или нет, потому что срок моего отпуска недалеко до окончания своего и мне нужно будет поспешить в Петербург; впрочем, наверное я и сам не знаю… Жаль очень, что мне, хотя я, может быть, и приеду, нельзя будет есть никаких фруктов, а без этого и лето не в лето.

      Гоголь – матери, 4 июля 1832 г., из Москвы. Письма, I, 216.

      В дневнике своем под 11 июня