Тан Сабир обалдел, ошалел, ужаснулся и… выругался.
«Неужели в милости своей боги послали ему возможность стать счастливым хотя бы в этом?» – подумал Маатхас. Шатаясь, как пьяный, он зашел в шатер (каких было множество вокруг ристалища для обслуги празднующих) и склонился над тазом с водой, смывая пот поединков. Сколько времени он заводил об этом разговор с Сабиром, пытаясь попросить ее руки, но Яввуз всегда резко уходил от темы. Теперь у Старого Волка не будет шанса смолчать. Маатхас смирился бы, если бы причиной отказа Сабира был отказ Бану: танша не производила впечатления человека, который позволит решить за себя хоть что-то. Но, как выяснилось, удача на его стороне! Он нравился Бану!
Ну а даже если нет, даже если она пошла на это из политических соображений, он, Маатхас, будет обращаться с Бану так хорошо, как ни один мужчина прежде не обращался со своей женой! И у нее просто не останется выбора, кроме как полюбить его. Она всегда честна и искренна в том, что добром отвечает на добро.
Надо поскорее переодеться и идти к ней. Но перво-наперво поговорить с Сабиром. А то нехорошо получится. Все-таки он глава Пурпурного дома.
Лагерь веселился так, что казалось, сунься сейчас сюда любой другой тан со своими ордами – осоловелые, безудержные, неистовые в удали северяне перемнут их в труху, даже не заметив, как так вышло. Однако среди празднества Маатхас Сабира не нашел – тан, как ему сообщили, ушел к себе в шатер.
Окрыленный, Маатхас долетел до пустыря, где были установлены шатры командования. Он регулярно срывался с быстрого шага на бег, так что казалось, еще немного – и Сагромах просто покатится по земле через голову, толкаемый вперед ударами бешено колотящегося сердца.
Сюда доносился гвалт толпы, но чем ближе подходил Маатхас, тем отчетливее слышал два других голоса, исходящих из шатра.
– Я спрашиваю: что это за ребяческая выходка?! Прилюдно объявить Сагромаха избранником! – орал Яввуз.
Маатхас остановился неподалеку.
– Мне казалось, мы обо всем договорились, разве нет?! – в тон ему ответила Бансабира.
– Мы договорились, что ты выходишь замуж! О Маатхасе речи не шло!
– Так ты недоволен тем, что я не сказала тебе о своих намерениях перед поединком?!
– Это не может быть Маатхас! Вот чем я недоволен! Не Ма-ат-хас!!!
– И почему нет, отец?! Чем он плох? Союзник, имеющий под началом пятнадцать тысяч копий!
– У Каамала столько же!
– У Каамала меньше! – безоговорочно отрезала Бану и была права, Сабир знал.
– Не в этом дело! – рявкнул тан.
– Тогда в чем?!
– В том, что Маатхас и так обязан нам многим, он пойдет за нами при необходимости, хотя бы чтобы вернуть долг, а Каамалов нам нечем связать по рукам и ногам! Мы не можем допустить, чтобы они выбились из альянса!
– Да гнать в шею твоих Каамалов, отец! – прошипела Бану.
– Выйдешь, и все!
– Нет!
– Если