«Вот неприятность! – подумал он с беспокойством. – Самому не выбраться… Придется вызывать на помощь…» И произнес вслух:
– Арсен Давидович!
Что тебе, бичо? Где ты? – послышался в ответ знакомый голос.
– У меня тут неприятность, Арсен Давидович… Я попал в чащу водорослей, и винт запутался в них. Вот…
– И ты не можешь двинуться с места?
– Да… И черепаха тоже…
– Какая черепаха?
– Большая… такая. Я ее поймал и тащил к вам…
– Ты с ума сошел, бичо! – расхохотался зоолог. – Как ты ее тащил?
– За хвост…
Хохот раздался с утроенной силой, так как к баритону зоолога присоединились раскатистый бас Скворешни и тихий смех Цоя.
– Где же ты там застрял? – спросил, отсмеявшись, зоолог.
– Снаружи… со стороны океана… сейчас же за поворотом. От вас направление норд-ост.
– Понятно, – сказал Скворешня. – Какая глубина?
– Семьдесят восемь метров, – ответил Павлик, посмотрев на глубомер.
– Ну ладно, бичо. Стой хладнокровно. Скоро буду возле тебя. Когда скажу, начни пеленговать.
– Хорошо, Арсен Давидович.
Павлику было и смешно и неловко: люди заняты важным делом, а тут приходится отрывать их. Из-за глупости. Зачем нужно было продираться через водоросли, когда можно было обойти их стороной? Скорей хотелось. А надо было соображать! Если бы хоть секунду подумал, понял бы, что здесь можно так запутаться, что не выберешься.
Павлик посмотрел на водоросли с новым вниманием и любопытством.
Они стояли вокруг него – прямые, спокойные, сплетенные в несокрушимую, как будто тюремную решетку. Их коричные, оранжевые, золотисто-оливковые круглые стебли несли на себе длинные, то мелко зазубренные, то с крупными вырезами листья, согнутые по длине, как ладонь. Другие стебли, безлистые, разветвлялись на массу мелких тоненьких веточек. Но все были усыпаны то крупными, то мелкими воздушными пузырьками, державшимися, как вишни, на тонких черенках. Стебли и листья были покрыты как будто пятнами белого мха. Но Павлик уже знал, что то был не мох, а колонии странных животных – мшанок, похожие то на тонкий кружевной узор, то на искусное произведение гравера по слоновой кости.
Павлик не мог надивиться их скромной красоте. Они напоминали ему