– Вот именно: «О нет», – отозвался Элиас.
– С ним все в порядке? – спросил Фрэнсис.
– Нет, не в порядке. Может, надо было подумать, куда ехать, и устраивать скачку в стороне от других лошадей, а не срываться с места стремглав, как сделали вы? Вам следовало заметить, что почва там рыхлая и по ней опасно гнать очертя голову. – Он посмотрел на каждого из них по очереди, а они молчали, смущенно потупившись. Лицо Фрэнсиса залилось краской. – Похоже, Натаниэль при падении сломал запястье.
– О нет! Только не это, отец! – сквозь слезы вскричала Мод.
– Но он же сможет отправиться в Сиву? – спросил Фрэнсис.
– Это еще предстоит выяснить. Но поездка теперь под вопросом. А вы отправляйтесь, причем не спеша, ловить сбежавшую лошадь. И я больше не хочу слышать от вас ни слова о том, кто выиграл или проиграл в давешнем ребяческом состязании. Насколько я понимаю, победителей в нем нет.
В тот день они не стали осматривать пирамиды, а сразу отправились обратно. Натаниэль был бледен и ехал молча, осторожно поддерживая левую руку правой. После того как пришедший в гостиницу британский врач наложил на запястье шину и повязку, Мод отправилась навестить больного. Тот сидел в плетеном кресле у открытого окна комнаты, которое выходило на громоздящиеся одна над другой крыши Каира. Он все еще был бледен, и его лоб лоснился от пота, но юноша слегка улыбнулся, когда Мод села напротив него.
– Прости, Натан, – сказала она смущенно. – Это была дурацкая затея.
– Ну, никто не в силах помешать любому из Викери делать все, что ему заблагорассудится, – произнес Натаниэль насмешливо, но гнева в его глазах не было.
Мод покраснела. Она подумала, что его слова несправедливы, по крайней мере в отношении нее, но не смогла заставить себя это сказать.
– Фрэнсис говорит, я сжульничала и потому моя победа пустая. Всякий раз, когда я делаю что-то лучше его, он находит какую-нибудь причину, по которой мой успех не засчитывается, ничего не значит и так далее. Это несправедливо!
– Тогда, пожалуй, тебе не стоит обращать внимания на его подначки. Потому что ты всегда на них покупаешься.
– Ты прав. Я просто не могу удержаться. Хотелось бы хоть раз одержать победу, которую он не сможет оспорить! – Она раздраженно покачала головой. – Ты все-таки отправишься с нами в Сиву? Скажи, что поедешь.
– Я не знаю. Если рука будет так же болеть еще несколько дней… Не думаю, что смогу ехать верхом. А тем более расседлывать лошадь и ставить палатку.
– Но за тебя все это могут делать слуги! В конце концов, должны же они делать все это для меня.
– Да, но ты же еще ребенок, Мод. То, что от тебя не будет никакого проку, предполагается изначально.
Мод молча смотрела на свои руки, пытаясь решить, разозлили или обидели ее эти слова. Когда мальчикам стукнуло тринадцать, они постоянно давали понять, что уже выросли и не нуждаются в посторонней помощи и советах. Сейчас им семнадцать, а ей тринадцать, и она все