Отец Пётр жил, совершенно не отвлекаясь ни на что постороннее. Летом он поднимался к Афонской вершине, объясняя это тем, что идёт собирать чай. Но в действительности старец шёл туда ради исихии. Там, высоко в горах, он предавался непрестанной умной молитве и созерцанию. Старец очень мало общался с людьми. Он старался жить невидимо для других, и поэтому о его жизни сохранилось очень мало сведений. Но, как говорят святые отцы, часто достаточно и одного слова, чтобы понять духовное состояние и внутреннее делание монаха. Ведь и одного глотка достаточно, чтобы распробовать вино, находящееся в большой бочке. Так и со старцем Петром. Если судить по тем немногим сведениям, которые сохранились, он, по всей вероятности, был человеком, преуспевшим в молитве. Отец Пётр был монахом молитвы, монахом внутреннего делания. Он был настоящим аскетом – монахом, понуждающим себя, подвижником, сочетающим практику и теорию.
Все отцы, знавшие старца Петра, говорят о нём самые добрые слова: «самый лучший в этих местах», «настоящий монах», «необыкновенно святой старец». И старец Паисий Святогорец говорил, что из подвижников, которых он знал, отец Пётр достиг наивысшей меры, и поэтому сам отец Паисий хотел стать его послушником.
Отец Ефрем Катунакский[50] имел глубокое благоговение к отцу Петру и говорил: «Встреча с этим человеком, беседа оставляли в сердце какую-то сладость. Он никогда не шатался по бдениям, чтобы рыбки поесть, никогда и никому не послужил поводом для соблазна. Прожить на Святой Горе всю жизнь и находиться со всеми в мире – это дорогого стоит».
Встречая на дороге других монахов, отец Пётр не говорил им обычное: «Благословите!» Он приветствовал их следующим – намного более глубоким – приветствием: «Отцы, мы уходим[51]».
Старец был очень деликатным человеком. Он избегал ночёвки в чужих келиях, чтобы и отцов не обременять, и самому не терять безмолвия и не нарушать своего устава. Однажды старец Иоаким Карейский из ватопедской каливы Вознесения убеждал старца переночевать у него, однако отец Пётр никак не соглашался. Из Кариес он пешком пошёл в Дафни. По дороге стемнело, начался дождь, и старцу пришлось ночевать в дупле большого каштанового дерева.
Почувствовав, что приближается кончина, старец оставил свою келию в Малом скиту святой Анны и пошёл умирать в келию своего пострига – каливу святого Петра, желая там оставить свои кости. Здесь он прожил несколько месяцев и скончался в 1958 году, в день памяти святого Петра Афонского, имя которого носил и в честь которого был освящён храм его келии. После его кончины нашли только несколько сухарей в старой корзине и полбутылки оливкового масла для лампады. Ни кровати, ни подстилки в каливе не было.
Благословение его и молитвы да будут с нами.
Аминь.
5. Подвижник Гавриил Карульский