Извозчик перепутал век.
Заехал не спеша на площадь.
И сонную ругает лошадь
Беззлобно на глазах у всех.
«Прояснилось небо…»
Прояснилось небо
И зима осталась за семью ветрами
Маленьким островом в снегу.
Зима – емкое животное.
Кидается на человека
Вьюгой,
Порошей,
Оцепенением.
Больница
Тумбочка без клеенки голая.
Тапочки у кровати рваные.
Вафельное полотенце волглое.
Мне эти дыры кажутся ранами.
Косо стоят корпуса, и в грохоте
Грузовиков
Кто-то дверью хлопает.
– Тише, – сестра говорит шепотом,
И осторожно садится около.
«И мраморная Терпсихора…»
И мраморная Терпсихора
По узенькой ступает кромке.
И духовой оркестр играет,
По счастию, не очень громко.
Пионы влажно отцветают
В тени Михайловского парка —
Их радостное оперенье
На зелени июньской яркой.
«Умыться ледяной водой…»
Умыться ледяной водой —
И облака уже живые,
И голоса сторожевые
Гусей в окрестности лесной.
Лесок за темною рекой
С утра пропитан яркой стужей,
И стынущее небо глубже,
Разбавленное синевой.
Блестят на солнце вдалеке
Пустеющие перелески,
И голос ветра ясно, резко
Все выскажет немой реке.
И черная дрожит вода,
Торопит сонные мгновенья,
Вонзая стрелы в оперенье
Внезапно вспыхнувшего льда.
«Нищета берет нас за горло…»
Нищета берет нас за горло и сдавливает.
И в битве с нею нечеловеческой
Маленькие домики с палисадниками вздрагивают
И добела выцветают резные наличники.
Петушок кричит. Високосный год кончился.
Корчится на веревке белье лиловое.
Маленькое сельцо укромное.
Снегом занесенное, сонное.
«Холодно стало…»
Холодно стало. Деревья хмурые
В зимний путь шумят, собираются.
Кто по пути глубоко задумается,
Тот навсегда в дороге останется.
Дуб молодой бродит собакою.
В лица холодные мордой тычется.
Бродит за нами солнце пятнами.
Все пропадает, а это не вычтется.
Ты подожди, осень, траву зеленую
Утрами трогать холодным инеем.
Пусть пошумят дубы листвою свернутой.
Каждый свою в небе чертит линию.
«Лета разгар…»
Лета разгар. Жужжит надо мной овод.
Я лицом касаюсь пахучих трав.
Верю я – Там обо мне помнят.
Вот почему ты прав.
Может – за поворотом омут.
Зато речки глаза блестят.
И ложатся покосы ровно.
Вот почему ты прав.
Вечером