В субботу с такой силой брызнуло солнце, что к обеду на площадке стали играть в волейбол, а два рыбака забросили глупые удочки и достали пиво. Турбаза действительно была полупустая. В домике он оказался один, без посторонних глаз, лишних расспросов и выслушивания тягомотных рассказов о чужих трудовых, армейских, любовных подвигах или количествах выпитого накануне.
От свалившегося, хоть и давно запланированного и рассчитанного счастья (вымечтывал путёвку давно, с мая, но чувство было, как от свалившегося), он даже запел в домике. Не Лещенком, естественно. Мурлыкнул, пропетушил о соловьиной или берёзовой роще и музыкально пошутил, как было модно – в строчке припева вместо «с полей» исполнил «налей», и немного покраснел про себя. «Впереди у жизни только даль! Полная надежд людских дорога!»
Было чудесно! Погода, природа, гороховый суп и гречка с запахом тушёнки на обед, шорох листочков на деревьях после него. Поредели, пообносились берёзки. Неумышленно, пока стоял, любуясь тучами вдалеке, сосчитал на одной триста пятьдесят два листика минус один, который слетел в последнее мгновение.
Он гулял по дорожкам и намечтывал весёлый Новый год. Так, непрочно, слегка, как на отдыхе может себе позволить сочинить незамысловатый этюдик для начинающих, например, Ботвинник, Смыслов или Таль.
Дорожка поворачивала от речки в гору к столовой, мимо танцплощадки, делая петлю вокруг домиков. И он собирался, додумав месторасположение последних трёх шаров на новогодней ёлке, полежать часок в комнате с захваченной книгой из «Библиотеки приключений и научной фантастики», как заметил на скамейке у детской площадки девушку.
Она сидела, красиво подперев рукой подбородок, склонившись, словно упругая ветка орешника, смотрела на реку и лес, ничего вокруг себя не замечая. Мечтатель был так поражён этой картиной, что остановился. Девушкам, как он помнил всегда, ещё со школы, полагалось всё время двигаться, смеяться, перешёптываться с подружками, танцевать, петь или хлопотать на кухне, готовить, наконец. А может, он никогда не обращал внимания на молчаливых одиноких девушек? Или таких вообще не бывает на свете? Осталась только одна- единственная, которая сидит сейчас в двадцати шагах от него…
Мечтатель сделал вид, что нашёл непорядок в шнурках. Несколько раз он расшнуровывал и зашнуровывал доставшиеся от папы туфли, завязывая то через две петельки, то через одну, то туго, то ослабив шнурочную хватку. Оказалось, что стоять наклонившись и исподлобья, поверх очков, пытаться разглядеть сидящую было и неудобно, и глупо. Он поднялся и пошёл по тропинке дальше.
На горке дорожка раздаивалась, и задумчивый мечтатель, свернув не туда, уткнулся в двери столовой, откуда вышел полчаса назад. Он развернулся и пошёл обратно, остановился на повороте и, вытянув над кустами свою короткую шею, попытался разглядеть, на месте ли девушка. Она сидела