Галя тараторила, размахивая портфелем, и не заметила, как в класс вошла директриса – дама в очках, похожая на засушенную мумию, – а за ней с отсутствующим видом чуть седоватый темноволосый худощавый мужчина лет пятидесяти. Дорогой костюм из мягкой материи сидел на нем как влитой, на правой руке матово отливало зеленоватым сиянием массивное кольцо. Тонкий нос с чуть заметной горбинкой разделял лицо на две части, одна из которых была бесстрастной и неподвижной, а другая излучала пронизывающий холод. Разными были и глаза. Левый – водянистый, рыбий, почти бесцветный, правый же – такой черный, что казалось, будто это и не глаз вовсе, а дыра, в которую проваливаешься, как только начинаешь в нее смотреть.
С появлением незнакомца мгновенно наступила тишина, и Галя, обернувшись, только выдавила из себя:
– Ой… – и быстро юркнула за ближайшую свободную парту.
Мужчина не торопясь обвел глазами класс, отчего все почемуто поежились и вжали головы в плечи, а потом обратился к Антонине Петровне, истуканом стоявшей рядом с ним:
– Объясните детям, кто я.
Уже потом Аня узнала, что Антонину Петровну все жутко боялись. Обычно она рассматривала провинившегося сквозь очки, а потом произносила высоким скрипучим голосом:
– Ну-у-у!.. – потом выдерживала длинную паузу и добавляла с расстановкой: – Так что же мы с вами будем делать?.. – После чего рявкала, брызгая слюной прямо в лицо несчастному: – В колонии для малолетних преступников с вами цацкаться не будут!
Но поскольку с Антониной Петровной Аня знакома еще не была, она не смогла оценить поспешности, с которой та, только что стоявшая неподвижно, словно неживая, вдруг суетливо переступила и закивала головой:
– Да-да. Конечно. Дети… Это ваш новый учитель. Дело в том, что Марья Ивановна э… заболела. – Директриса вопросительно взглянула на мужчину и почему-то хихикнула, добавив громким шепотом: – Свинка. Понимаете, свинка!
Мужчина бесцветным голосом оборвал ее:
– Я, кажется, просил вас меня представить.
– Э… Дети, это профессор Зеро. – Антонина Петровна снова на него посмотрела, но, кажется, этому странному имени не удивилась. Впрочем, как и никто в классе. – Пока все не утрясется, он… на неопределенное время… заменит.
– Можете идти. Дальше я справлюсь сам.
Директриса попятилась и, не сводя глаз с учителя, боком выскользнула за дверь. Если бы кто-нибудь увидел ее в этот момент, то был бы очень удивлен. Как только дверь закрылась, Антонина Петровна вздрогнула, рассеянно посмотрела вокруг, нахмурилась, как будто что-то припоминая, и нетвердым шагом отправилась в свой кабинет, время от времени останавливаясь и оглядываясь.
А в классе творилось что-то странное. Такого непонятного, необъяснимого ужаса Аня не испытывала в жизни ни разу. Внутри все похолодело, на плечи давила тяжесть, хотелось спрятаться, исчезнуть, скрыться – лишь бы не быть рядом с этим человеком. Аня осторожно, через силу, посмотрела по сторонам. Все – или