Он вышел. Питер Марлоу присел на кровать. Он был безутешен.
– Надеюсь, дети благополучно добрались в школу, – еле слышно проговорила Флер.
– О да. А Соп прекрасно справится.
– Ты один управишься?
– Запросто. Как Старая Матушка Хаббард[14]. Ведь это всего на день-два.
Она устало шевельнулась, опершись на руку и глядя на дождь и серую стену отеля на другой стороне узенькой улочки, такую ненавистную, потому что она загораживала небо.
– Я… я надеюсь, это не будет… не будет слишком дорого, – слабым голосом проговорила она.
– Не беспокойся об этом, Флер. Все у нас будет в порядке. Гильдия сценаристов заплатит.
– Заплатит ли? Могу поспорить, что нет, Питер. Во всяком случае, вовремя. Проклятье! Мы… у нас и так уже туго с деньгами.
– Я всегда могу занять против обязательной выплаты на следующий год. Не…
– О нет! Нет, мы не будем этого делать, Питер. Мы не должны этого делать. Мы договорились. Ина… иначе ты опять окажешься в… в ловушке.
– Что-нибудь подвернется, – убежденно произнес он. – В следующем месяце тринадцатое число – пятница, а нам при таком сочетании всегда везло.
Тринадцатого был опубликован его роман, и тринадцатого же он попал в списки бестселлеров. Когда три года назад они с женой были «на нуле», опять-таки тринадцатого числа он заключил прекрасный контракт на сценарий, который снова позволил им выплыть. Режиссером его первый раз утвердили тринадцатого. А тринадцатого апреля прошлого года, в пятницу, одна из студий Голливуда приобрела права на съемку фильма по его роману за сто пятьдесят семь тысяч долларов. Десять процентов получил агент, а остаток Питер Марлоу распределил на пять лет – заранее. Пять лет обязательных выплат на семью. Двадцать пять тысяч каждый год в январе. Если не шиковать, хватит на школу, медицинские расходы, платежи по закладной, за машину и прочие. Пять славных лет свободы от всех обычных треволнений. Эта свобода позволила отказаться от написания очередного сценария и приехать на год в Гонконг. За свой счет. Зато можно без помех собирать материал для второй книги. «О господи, – подумал Питер Марлоу, вдруг оцепенев. – Какого черта я вообще ищу? Какого черта я здесь