Сталин и его подручные. Дональд Рейфилд

мальчиков с преподавателями и, в свою очередь, не только с либеральной интеллигенцией, но и с купцами и чиновниками. Разница между Грузией и Россией состояла в том, что в Грузии всех образованных людей, невзирая на социальное происхождение или политические взгляды, объединяло сопротивление русской власти. Богатый капиталист давал убежище бедному школьнику просто потому, что оба были грузинами и, следовательно, жертвами империи. Пользуясь сравнением Мопассана, грузинские дворяне вели себя как лабазники, подкармливающие крыс в своих амбарах, но такие мысли этим покровителям бунтовщиков пока в голову не приходили.

      Если товарищи не любили молодого Джугашвили за его угрюмый нрав, то преподаватели, напротив, жаловали его за то, что он охотно брал на себя обязанности классного старосты и усердно учился. Даже самый ненавистный учитель в школе (как всегда в Грузии, преподаватель русского языка), Владимир Лавров, прозванный «жандармом», доверял Джугашвили. Неудивительно, что, когда Кеке полностью разорилась, Сосо повысили стипендию до семи рублей в месяц за «образцовую» успеваемость. Молодой Сталин в Гори занимал первое место в классе почти по всем предметам и в церкви блистал как певчий и чтец.

      Закончив учение в Гори в 1894 г., Джугашвили приобрел достаточно солидное покровительство, чтобы выбрать, куда пойти дальше. В Тифлисе было два высших учебных заведения: педагогический институт, туда звал Сосо учитель пения, и духовная семинария, прием в которую ему был гарантирован. Получив высший балл по Закону Божьему, церковнославянскому, русскому, греческому и грузинскому языкам, по географии, чистописанию, церковному пению, катехизису (только по арифметике он получил оценку «очень хорошо», но не «отлично»), он был уверен в успехе. Даже независимо от желания матери или собственной религиозной веры молодой Сталин неизбежно предпочел бы бурную студенческую жизнь семинарии тихому омуту педагогического института. Семинария, несмотря на средневековую строгость, давала образование по тифлисским меркам непревзойденное. Там бок о бок с русскими монахами-мракобесами, назначенными царским наместником, преподавали грузинские либералы, которым сочувствовали почти все студенты. Споры, ссоры, иногда драки в семинарии были уже тридцать лет предметом постоянных сплетен и статей в Тифлисе. Теперь, в 1890-х гг., тяжелая рука царской власти становилась слабее, и чиновники теряли контроль над семинаристами. Студенты нового поколения так бушевали, что правительству пришлось отправить одного ректора, Корнилия (Орленкова), в монахи, а другого, Чудецкого, зарезал бывший студент. Грузинский просветитель Иакоб Гогебашвили, который сам одно время преподавал в семинарии, писал, что любой студент, русский или грузин, если он свободен от эгоизма и страха, взбунтуется против семинарского начальства (4). В 1893 г., за год до поступления Джугашвили, демонстрации и протесты студентов до такой степени напугали иерархов, что бунтовщиков исключили, а обучение на несколько месяцев прекратили.

      Несмотря