Сталин и его подручные. Дональд Рейфилд

времени самодержавный режим уже обваливался; политических ссыльных фактически никто уже не охранял и не задерживал. По Транссибу Сталин с Каменевым добрались до Ачинска. 2 марта 1917 г. Николай II отрекся от престола, Временное правительство пришло к власти в Петрограде, и старый режим пошел на слом. Министров арестовали, ссыльных и заключенных освободили. На собрании ссыльных в Ачинске Каменев послал телеграмму благодарности великому князю Михаилу за то, что тот вслед за старшим братом отрекся от престола: эту глупость Сталин никогда не давал Каменеву забыть.

      12 марта Сталин, Каменев и другие бывшие ссыльные приехали в Петроград и начали конспиративную работу, подготавливая возвращение Ленина и захват власти. Первым делом они взяли в свои руки газету «Правда»; статьи набирали сами. Товарищи прощали Кобе грубость, суровость, несговорчивость в интересах предстоящей борьбы.

      Одинокий садист

      Невысказанная мысль не может вредить,

      А слов, раз сказанных, уж не вернуть.

      Поэтому старайся найти лучший способ

      Для исполнения задуманного.

Король Шотландии Яков VI (в возрасте пятнадцати лет)[6]

      До 1913 г. Сталин на Кавказе или в Вологде своим поведением, мышлением и нравственностью мало отличался от других революционеров. А вот в 1917 г. ожесточившийся отшельник уже не годился в коллеги или в товарищи: он должен был стать или бунтарем, или вождем. Равных себе он не выносил и признавал превосходство всего одного человека – Ленина. С некоторыми товарищами, например с Каменевым, он был на «ты», но на дружбу они не могли претендовать. После того как Като Сванидзе и Сурен Спандарян умерли, всякий человек, мужчина или женщина, который думал, что их связывала со Сталиным дружба или любовь, обманывался.

      Уже несколько лет Сталин был сообщником в убийствах – покушениях на чиновников, отмщении за смерть революционеров; возможно, он даже предавал товарищей. Но в пору эйфории, когда из сибирской ссылки он вернулся в Петроград и уже чувствовал вкус власти, вряд ли он помышлял о том поголовном истреблении врагов и манипуляции товарищами, которыми он через десять лет займется. В 1917 г. его превращение в будущего диктатора было обусловлено не столько какой-то внутренней программой и не просто отсутствием у него совести, сколько вихрем революции, соблазнами власти, характером и слабостями его товарищей и подчиненных.

      Во всех других отношениях циник, Сталин тем не менее исповедовал один постоянный идеал – ленинизм. С первых встреч с Лениным в 1906 и 1907 гг. до начала 1920-х гг., когда он стал опекуном, переводчиком и распорядителем при тяжелобольном вожде, Сталин смотрел на него, как ученик на Иисуса Христа. Можно трактовать Сталина как святого Павла, святого Петра, Фому неверующего или просто Иуду ленинской церкви, но все, что написано Лениным, оставалось для Сталина священным.

      Эта доля искренности в мыслях Сталина видна в его переписке со стихоплетом-большевиком