– Так точно, товарищ вице-адмирал! – Губанов от греха подальше перешёл на суконный язык уставных взаимоотношений.
Вице-адмирал кивнул, всё так же пристально глядя на Мстислава.
– Если вы правильно меня поняли, а я очень на это надеюсь, то идите и выполняйте мой приказ.
– Так точно, товарищ вице-адмирал!
Губанов козырнул и строевым шагом отправился к двери, но на пороге спохватился и, приостановившись, спросил:
– Разрешите обратиться, товарищ вице-адмирал?
– Да, слушаю вас, товарищ Губанов.
– Может быть, мы оскорбляем вас этим подарком? – Мстислав указал глазами на стол, на котором стояла бутылка «Хеннесси» и пакет с деликатесами. – Может быть, это… убрать?
Вице-адмирал тихо засмеялся:
– Наоборот, – сказал он. – Отказавшись от подарка, этим обижу вас…
Рассказ Губанова о том, что произошло между ним и Георгием Семёновичем в персональной каюте последнего, вызвал настоящий фурор среди членов команды «Варяга». Мстиславу пришлось повторить эту историю не менее сотни раз, и каждый раз его слушали, раскрыв рты. Обсуждение продолжалось целую неделю. Мнения команды относительно личности новоиспечённого командира разделились. Одни говорили, что Долгопрудный – «старый козёл, который всех поставит раком», другие – что «знающий кэп, и „Варяг“ при нём поднимется». Когда у самого виновника переполоха спрашивали, что он думает по поводу командира, Губанов только тряс головой и говорил, что предпочёл бы никогда не попадаться тому на глаза.
Между тем дела на крейсере шли своим чередом, оборудование обновлялось, системы тестировались, орудия приводились в состояние боевой готовности. Скучала только команда технического обслуживания авиационной группы (БЧ-6): ни самолётов, ни пилотов на «Варяге» до сих пор не видели.
Оставаясь для подавляющего большинства загадкой и ни с кем не сблизившись более, чем положено субординацией, Долгопрудный тем не менее быстро вписался в работы по достройке «Варяга», выполняя свои обязанности энергично и со знанием дела. Если нужно было кричать – он кричал. Если нужно было топать ногами – он топал ногами. Но если нужно было улыбаться – он прямо-таки излучал дружелюбие.
Только один человек на всём «Варяге» мог рассказать, кто такой Георгий Семёнович Долгопрудный, но этот человек молчал, пряча улыбку в усы. Звали его Василий Рушников, и на «Варяге» он занимал должность командира расчёта одной из зенитных ракетных установок «Кинжал». Под его началом служили двенадцать человек из БЧ-2,[20] которых Рушников ласково называл: «Мои апостолы». Подчинённые его уважали, хотя он был младше любого из них