Жёлтая о. Картеллине. Влад Борисович Льенский

тиражей и он обречён на безвестность. И учтите, что Чехова раскрутили, а Аверченко всего добился сам. И только когда студентам напрочь отобьют охоту к чтению и сочинительству таким насилием – им будет позволено писать самим. Однако, и тут над ними будет висеть острый меч идиотической критики. Редактор влезет в творческий процесс по самые локти. Посмотрел бы я на художника, которого всё время толкают под руку – не так, не по правилам, не принято, публика не поймёт, критик не одобрит, цензура против, а я, редактор – запрещаю! Попробуй, влезь к Сальвадору Дали и намекни, что так не пишутся картины. При этом – любого писателя правит любой редактор. Почему у произведения редактор непременно изменит название? Назовите повесть – «Синяя метель». К примеру. Вам непременно скажут, что метель не бывает синей, а назвать просто «Метель» – эпигонство и жалкое подражание. Объясняю. Довелось мне изучать материалы Нюрнбергского процесса. Страшные вещи. Нечеловеческая жестокость. Действительно жутко. И один эпизод я здесь приведу.

      Человеколюбивые Шамиль и Равиль глазами указали на Тиму, но Герой отмахнулся – Я его не держу. Пусть уходит. Да ведь он сам писатель. Ему полезно.

      Тиме стало лестно, что его назвали писателем. Хотя он только-только осваивал азбуку. Кочегары переглянулись. Тима присел на перевёрнутое ведро у стены, рядом с лопатами. Котельная топилась углём, доставленным судами с Большой Земли. Строение вечно окружали горы угля и шлака.

      – Как это он писатель? – засмеялся Шамиль. – Малый, может, ещё только буквы учит…

      – А потому он писатель, – поучительно вещал Герой, что он умеет писать буквы. Вы писатель, если вы знаете азбуку. Никого же не смущает, что первые джазмены нот не знали? Это не мешало им быть музыкантами. Не позволяя мальчику именоваться писателем, вы поддерживаете двойные стандарты. Другое дело, что сейчас многообещающий автор не сможет написать ничего интересного другим людям. Это ещё впереди. Но никто не убедит меня, что писатель – это тот и непременно тот, кто закончил институт и имеет диплом филолога. Несчастные люди эти филологи! Их убивают правила. Есть отличный рассказ Карела Чапека «Человек, который умел летать». Там это замечательно показано. Правила – могила таланта. Кстати, и школа! Основное её предназначение тормозить на старте. Я ошибаюсь? Тогда покажите мне механизм перехода из класса в следующий класс, если ученик всё выучил и ему просто нечего делать!

      Тима шевельнулся на своём ведре, но промолчал. Что-то ненормальный слишком складно говорит для больного.

      – У меня племянник пришёл в первый класс с полным знанием программы первого года учёбы, – продолжал мнимый псих. – Как бедный маялся! Его сестра старше на один год и он учил уроки вместе с ней. Никому и в голову не пришло, что будут проблемы. Мальчишка выучил буквы и цифры вверх ногами, так как сидел напротив сестры, когда она учила уроки. Но оперировал малыш перевёрнутыми символами безошибочно.