Я не хочу, чтоб знал, что по тебе простыла,
И лет двенадцать как отчаянно любила,
Ты не достоин правды, и не мой, не мой!
Все, о чем мечтаю, – забыть бы образ твой!
Уходи подальше, не возвращайся никогда,
Для меня быть лишь твоей – стихийная беда,
Уеду, чтоб не видеть и не встречать случайно,
Но буду навещать, хоть и во снах, но тайно.
26. Мне любовь снилась во снах
Я ее звала на подмогу,
Где-то в далеких мирах,
Шла за ней нога в ногу.
В ослепительно белые мысли,
Ты входил незримой ходьбою,
В них любовь моя брызги,
Остальное – желание с мольбою.
Не вещественно то, что воспето,
Не приземисты чувства и пыл,
И чье-то сердце им же согрето,
Кто не любил, тот лишь был.
27. И под гнетом уходящего дня,
Ты заснула, не помня себя.
За место души – свет фонаря,
Одинокий покой, зубами скрепя.
28. Ваши сердца не знают любви
Ваши губы не знают чувства,
Ваши глаза так же немы,
Как у всех, в дни мнимого искусства.
Глубокий вдох и выдох глубокий,
Когда выдыхаешь душу наружу,
Пелена покрывает сердца,
И твой подвиг больше не нужен.
Подвиг сердца ради любимой отдал.
Жизнь бы отдал, себя б потерял.
Пыль. Духота.
Мерцание стен, луна, тишина без грохота.
Ты с тех пор не ел,
Не ел безумия,
Не пил признания,
Лишь пустота.
Седина и изгнания.
Отдайся чувству, погибни под ударом,
Несгибаемый парень сник под жаром,
Твоего взгляда. Холод и лед.
Прячется за белым широким лбом.
Синева. Синева ее глаз.
Ты не знал, что полюбишь еще раз.
Это я тебя покорила,
И вовсе не стыжусь, что отомстила.
Едва ли могу считать себя правой,
Разжигать пыл, покрывать паром,
Твое хилое сердце, но боли ударов
Ножевых, от объятий твоих.
Ты был так нежен, так чуток, я таяла,
Так наивно от объятий твоих таяла.
Вся любовь семнадцати лет
Разбивалась о грязь твоих неисчислимых побед.
Ты не бабник. Нет. Ты герой.
Так растоптать может не каждый второй.
Этот гнев, эта страсть. Я себя лишь корила.
Ты пил абсент, пока я слезы лила.
Это та, та самая причина, —
Мой гневный порок, я тебя погубила.
Сладка месть на пороге отчаяния,
Я вызываю на бой твое обаяние.
Твое пошлое сердце, что оно стоит?
Теперь не важно, ведь хищник воет.
Теперь оно более чем обречено на потребность,
Моего взгляда безнадежность.
А сила лукавства не подвластна под маской.
Маска